Достав из сумки мобильный телефон, смотрю на часы. Восемь пятнадцать, а Воскресенский всё ещё не подъехал и даже не звонил. И вроде понимаю, что не обязана слушаться его и сидеть в клинике до тех пор, пока он меня отсюда не заберёт. А внутри всё равно какой-то внутренний стопор стоит. К тому же я ведь сама завела этот разговор про уступки. И он мне уступил. Пусть в свойственной ему манере, но всё же уверена, что для Игоря и это было большим шагом, учитывая его непримиримость и практически маниакальную тягу к контролю. Так что теперь за мной очередь.
– У меня здесь ещё дела кое-какие есть. Анна Викторовна просила лекарства рассортировать, сроки годности проверить, ну и там ещё… по мелочи, – безбожно вру и по факту наговариваю на собственную начальницу, но это единственное, что приходит в голову.
– Понятно, – закатывает глаза Леся. Поднявшись с дивана, открывает дверь гардероба и накидывает на себя куртку. – Не получилось с Гавриловой до тебя
докопаться, так она новое задание придумала. Динозавриха! Вот ты всё отнекиваешься, а я уверена, что она тебя терпеть не может наверняка из-за того, что тебя сюда по знакомству устроили. И знаешь, что я думаю? Она просто боится за своё место.
– Лесь, что за глупости.
– Не глупости, а так и есть. Она ж не знает, кто именно тебе помог устроиться. А вдруг ты внебрачная дочь главврача? Сейчас поработаешь ещё с полгодика, а потом подвинешь её на должности старшей медсестры. Вот она и бесится, – сказала бы я, где буду через полгодика с приличным таким животом… – Так, ладно. Я домой поскакала, а ты давай не засиживайся здесь. Медсестёр с ночной смены попроси с лекарствами помочь, в конце концов это и их обязанности тоже.
Провожаю Лесю до лифта. Дождавшись, пока за ней закроются двери, подхожу к большому панорамному окну в холле и оглядываю территорию клиники. Полдевятого, а машины Игоря на парковке не видно, да и на полупустой трассе знакомого чёрного внедорожника я не замечаю, поэтому ещё немного постояв, возвращаюсь обратно в сестринскую. Достаю дневник и по привычке начинаю описываться прошедший день. Тем более, что событий за сегодня произошло более чем достаточно…
В голове мелькает мысль, что какая-то часть меня даже радуется тому, что Воскресенский задерживается. Потому что я прекрасно понимаю, что когда он довезёт меня до дома, снова придётся вернуться к разговору о моём гипотетическом переезде.
Весь день сегодня я об этом думала и даже выстроила у себя в голове целую линию “защиты”. В буквальном смысле слова отрепетировала речь, которую должна буду сказать Игорю, чтобы обосновать свой отказ. Только вот вся проблема в том, что в глубине души я прекрасно понимаю, как только его увижу, забуду о всех своих словесных заготовках.
Я даже сейчас испытываю необъяснимый мандраж, просто представляя перед собой его хмурое лицо, а в ушах при этом так и звучит сказанная им в кабинете фраза:
“Ты же понимаешь, что для тебя теперь всё изменится”.
Сердце даже сейчас ускоряется, когда я о ней вспоминаю. И самое страшное наверное то, что всё уже меняется. В первую очередь внутри меня. Так стремительно, что я просто не успеваю к этому подготовиться. А самое главное, я не знаю, что будут делать с этим всем потом, когда договор между мной и Воскресенским подойдёт к концу.
От этих мыслей становится так душно, что даже дышится с трудом. Да и, честно говоря, постоянные косые взгляды медсестёр из ночной смены начинают уже изрядно напрягать. Поэтому быстро дописав последние строчки в дневник, я убираю его в сумку, накидываю куртку и всё-таки спустившись на первый этаж, выхожу на крыльцо клиники.
Никому не будет хуже от того, что я просто постою на ступенях. В конце концов, это действительно маразм. Я на территории больницы. Это охраняемая зона и здесь повсюду камеры. Да и кому я вообще нужна, чтобы ко мне приставать, тем более кто будет делать это здесь? Пациенты? Смешно…
Прохладный вечерний ветер тут же пробирается под куртку и ложится на кожу россыпью мурашек. Застегнув молнию, прищуриваюсь, вглядываясь в подсвеченные уличными фонарями проезжающие мимо машины и в какой-то момент наконец замечаю внедорожник Воскресенского.
Спускаюсь по лестнице и, стараясь не терять уверенный настрой, быстрым шагом пересекаю парковку, но через пару метров понимаю, что обозналась. Проехавший мимо внедорожник хоть и похож на машину Игоря, но марка не та.
Судорожно выдохнув, уже было собираюсь вернуться обратно к крыльцу, но в этот же момент позади себя слышу тяжелые шаги, а в следующую секунду кто-то подходит ко мне сзади и, не успеваю я опомниться, как грубая мужская рука сжимает мне рот, поглощая не успевший вырваться крик.
Глава 20.1
Глава 20.1
Хочу вырваться и обернуться, но мужчина, стоящий позади меня, видимо этого и ожидал, потому что стоит только в моём теле мелькнуть импульсу, как помимо зажатого рта я ощущаю хватку ещё и на горле.
– Только дёрнись, и я тебе шею сверну, поняла? – машинально киваю, услышав позади себя хриплый, словно осипший от простуды голос.
Судорожно втягиваю воздух через нос, чувствуя, как лёгкие начинает жечь от недостатка кислорода.
– Сумку сюда давай. Сними с плеча и положи рядом с собой на пол. Живо!
Господи, это словно не со мной всё происходит! Я будто смотрю какое-то жуткое кино с собой же в главной роли, потому что в происходящее просто невозможно поверить.
Ледяной страх стальными щупальцами сжимает моё тело, отчего мышцы словно деревенеют. Настолько сильно, что стащить сумку с плеча оказывается какой-то непосильной задачей.
Под бешеный стук собственного сердца осторожно опускаю её на пол, и в ту же секунду, стоящий у меня за спиной мужчина, отпинывает её в сторону.
Жду, что получив то, что хотел, он меня отпустит, но очевидно сегодня не мой день… Потому что когда его рука соскальзывает с моего рта, я слышу какой-то щелчок. В свете уличного фонаря мелькает стальное лезвие, а через секунду незнакомец прикладывает нож к моей щеке.
Кажется даже дышать перестаю в тот момент, когда он ведёт им по горлу.
– А ты красивая… – тянет задумчиво. – Даже жаль.
Что-то на это сказать у меня просто не хватает сил. Равно как и закричать или позвать на помощь. Но это в любом случае было бы глупо. Потому что стоит только мне подать голос, и лезвие этого ножа тут же продырявит мне горло.
Сердце от этой мысли начинает стучать настолько громок, что кажется его эхо разносится по всей территории клиники. Но оказывается это не предел страха. Настоящая паника охватывает меня в тот момент, когда незнакомец прикладывает нож к моему животу и ставит его так, что остриё больно впивается в кожу под пупком.
– Я задам тебе вопрос и хочу, чтобы ты мне на него ответила.
– Пож-жалуйста, – шепчу настолько тихо, что даже не уверена, что он слышит меня.
Видимо слышит, судя по тому, что давления на животе усиливается.
Закрываю глаза, мысленно молясь, чтобы он не делал то, о чём я сейчас думаю и в этот же момент прикрытые зрачки обжигает яркий свет фар, перемешанный со скрипом тормозящих колёс.
А в следующую секунду ощущение ножа на моём животе резко испаряется, равно как и хватка на горле.
Шумно выдохнув, распахиваю глаза и вижу затормозивший в метре от меня внедорожник и вылетающего из него Игоря. Слышу стремительно удаляющиеся шаги за спиной, по звуку явно похожие на бег, но обернуться уже не могу, потому что голова тут же начинает кружиться. Парковка у меня перед глазами плывёт, я стремительно теряю равновесие и буквально в последний момент успеваю подставить ладони, чтобы упасть не плашмя, а на четвереньки.
Правда долго находиться на асфальте мне не приходится, потому что в следующую секунду крепкие руки Воскресенского обхватывают мои плечи. Рывок, и Игорь дёргает меня наверх, помогая встать на ноги.
– Как ты? Алиса! Болит что-то?! Да не молчи ты, бл*ть! – рявкает, шальным взглядом осматривая меня с ног до головы.
И я хочу ему ответить. Правда. Но не могу. Просто даже слова из себя не могу выдавить от шока и подкатывающей к горлу истерики. Единственное на что меня хватает – это буквально упасть Игорю на грудь и тупо позорно разреветься.
Знаю, что со стороны выгляжу как самая последняя слабачка, но не могу по-другому. Мне это нужно. Хочу его почувствовать, иначе просто не смогу поверить в то, что он мне не мерещится. И боюсь, что в таком случае моя психика не выдержит, и при лучшем раскладе я просто упаду в обморок.
А сейчас утыкаюсь лбом в его футболку, судорожно втягиваю воздух через нос, ощущаю запах знакомого парфюма и, кажется, меня понемногу начинает отпускать. Ещё легче мне становится, когда чувствую, как руки Игоря проходятся по моей спине и волосам, успокоительно их поглаживая.
Жаль, что длится это не долго. Буквально несколько секунд, а потом его ладони сжимают мои щёки и Воскресенский заставляет меня задрать голову.
– Алиса, посмотри на меня, – сжимает не больно, но довольно ощутимо, словно пытаясь привести в чувства. – Ты его видела? Знаешь, кто это был?!
– Н-нет. Я… не в-видела. Он подошёл сзади… зажал мне рот… прист-тавил нож к горлу, а потом к ж-животу…
– Он тебя поранил? Да посмотри, ты, бл*ть на меня?! У тебя где-то болит?!
Не дожидаясь ответа, Воскресенский сам начинает разглядывать меня с ног до головы. Вначале хватает за руки, потом ощупывает горло, а в следующий момент задирает мне рубашку почти до самого бюстгальтера и раньше, чем я успеваю опомниться, горячая ладонь ложится на мой живот, и я чувствую давление его пальцев. Вначале на солнечном сплетении, а потом все ниже, пока они не доходят до точки под пупком, куда незнакомец приставлял нож и замирают там.
– Я не ранена. Он ничего не успел, – хватаю Игоря за запястье и пытаюсь оторвать от себя его руку, но он сам её убирает. Рывком одёргивает вниз край моей рубашки, хватает за локоть и ведёт к машине.
– Садись, – распахивает передо мной переднюю пассажирскую дверь и помогает забраться в салон.
– Там моя сумка осталась валяться… – кивком головы указываю на лежащую на полу сумку, которую незнакомец откинул ногой в сторону. Не знаю, как меня вообще хватило на то, чтобы о ней вспомнить, учитывая, что чувствую я себя так, будто мой мозг на части разорвался и мысли разбросало в разные стороны словно ошмётки от гранаты.
