Устало выдохнув, перевожу взгляд на вышагивающего по моему кабинету Андрея.

– Ты можешь так не мельтешить? Носишься из угла в угол как электровеник, у меня уже перед глазами рябит.

– А ты проверь зрение. В твоём возрасте оно может начать подводить.

– Я на три года тебя старше. Вместе будем к окулисту записываться? Хотя тебе пожалуй в другую очередь. К невропотологу. Или кто там нервы лечит? – включаю компьютер, проверяю камеры видеонаблюдения на своём участке и в сотый раз за последний час жалею о том, что ещё и в доме систему слежения не установил.

Свинья лицемерная. Упрекаю Андрея в том, что он нервничает, а сам чуть сердечный приступ не словил в тот момент, когда увидел Алису в руках этого ушлёпка.

Даже не помню, когда в последний раз мне было так страшно за другого человека. Хотя нет, помню конечно. Два года назад, когда умерла Оля. Только я наивно полагал, что с её смертью эмоции у меня атрофировались, и я в принципе чувствовать ничего уже не способен.

Способен. И не только страх, как оказалось. Пора наверно признать, что решение выбрать эту девчонку на роль суррогатной матери было самым дерьмовым из всех мной принятых. И плевать, что в итоге всё получилось. Факт в том, что я понятия не имею, как быть с ней дальше, потому что эмоционально абстрагироваться не получается как бы ни старался.

Не смог сегодня с утра до неё дозвониться, и чуть, бл*ть, не поседел раньше времени, пока накидывал варианты того, что с ней могло случиться. Желание дать ей по заднице, за то, что вышла на работу и ничего мне не сказала, до сих пор жжёт руки. А ведь это только начало. Впереди ещё девять месяцев, за которые от моей психики похоже вообще ничего не останется.

И самое главное, что всю эту кашу заварил я сам. Хотел, чтобы ребёнка выносила молодая суррогатка – получи и распишись, Воскресенский. Только даже в самой дикой фантазии я не мог представить, что меня от одного вида этой суррогатной матери будет так колошматить.

Спрашивается, нахрен я вообще так часто о ней думаю? Хороший вопрос. Жаль ответа на него у меня нет.

– Ты долго будешь молчать или всё-таки ответишь что-нибудь? – нервный голос Андрея вырывает из мыслей. – Подумай, Игорь. Может всё-таки ограбить её хотели? Ты же сказал, что он что-то там про сумку говорил.

– Говорил, но скорее всего, чтобы просто отвлечь. Она когда сумку на землю положила, он её не взял. Тупо пнул куда-то в сторону.

– Хорошо, пусть так. Но с чего ты взял, что это как-то связано с моей женой? Причём здесь Ева вообще?!

– Андрей, мы с тобой этот вопрос уже обсуждали по телефону. Я сказал, что проверил всю подноготную Алисы. Хотя, там и проверять особо нечего. У неё из круга общения – две медсестры с нашего отделения, мать и брат. И никого из них к этому нападению даже за уши не притянешь. Единственная, кто реально может быть как-то связана со случившимся – твоя жена, потому что ещё недавно они с Алисой вместе снимали квартиру. Ну а о том, что Покровскую младшую папашка уже чуть ли не с собаками разыскивает и так все знают. Так что это вполне мог быть его человек, который через Алису надеялся выяснить, где прячется Ева.

– Она не Покровская, а Воскресенская, – парирует раздражённо.

– Точно. Только Роберт об этом ещё не знает, как и о том, что его главный бизнес-конкурент окольцевал его единственную дочь. Ты, кстати, Еве-то когда собираешься рассказать о том, что планируешь разорить её отца? Серьёзно, Андрей, ты заигрался. Надо сказать ей кто ты на самом деле, вечно скрывать всё равно не получится.

– Я скажу… позже. Ещё не время.

– Серьёзно?! Не время?! Нет, ладно, – вскинув руки вверх, встаю с кресла, хватаю пачку сигарет и прикурив, отхожу к окну. – Это твоё дело. Честно, Андрей, мне плевать сколько ты ещё пудрить мозги собственной жене собираешься. Но я не хочу, чтобы твои проблемы как–то отражались на Алисе.

– На Алисе или на ребёнке?

– Это одно и тоже.

– Разве?

– Что ты имеешь в виду?

– Ты сам прекрасно всё понимаешь. То, что тебя эта девчонка беспокоит куда больше, чем её беременность.

Ответить ничего не успеваю, потому что с мысли сбивает усмешка сидящего в углу Миллера. И я бы отнёс её на свой счёт, но сомневаюсь, что он вообще слушал наш разговор, потому что весь этот час из мобильника не вылезает.

– Ты там анекдоты что ли читаешь?! – делаю большую затяжку и выпускаю дым в открытую форточку.

– Почти. Я на сайте знакомств зарегистрировался.

– Где?! Нахрен тебе это нужно? Тебе что девок цеплять больше негде?

– Да я не с целью цеплять. Мне для другого… в общем, не важно.

– Ты с этим “не важно” уже час переписываешься и ржёшь как конь. Я так понимаю, что спор свой ты решил просрать? – усмехается Андрей, забирая у меня из рук пачку и вытаскивая сигарету.

– Мой спор здесь вообще не причём. Это ты у нас увидел раз юную деву и тут же лужей растёкся да так, что аж в ЗАГС потащил через неделю знакомства, а я мужчина свободный и обязательствами себя не планирую обременять.

– Ну да. То-то тебя от той девки в ромашковом платье всего перекорёжило.

– Не напоминай мне об этой заразе рыжей, – моментально хмурится, блокирует телефон и, откидывает на кресло. – А вообще, если хотите знать моё мнение, то вы оба загоняетесь. Будь это человек Покровского, он бы действовал по-другому. Уж точно не стал бы ловить Алису возле клиники, где в любой момент может выскочить охрана и скрутить его в узел. Скорее её бы подловили уже за территорией, сунули в машину и увезли куда-то. И уже без лишних свидетелей вытрясли всю информацию. Так что, скорее всего, это действительно обычный нарик. Спортивный костюм и накинутый на голову капюшон тому подтверждение. Девочнка твоя вышла в медицинской униформе. Вот он и понадеялся, что у неё можно разжиться лекарствами. Так что выключайте оба паранойю и поехали домой. А жрать и спать хочу.

Глава 21.1

Глава 21.1

Одиннадцатый час ночи, а я до сих пор пересматриваю записи с камер наблюдения клиники. Не знаю зачем это делаю и что собственно хочу там увидеть. Ни на одной из камер напавший на Алису ушлёпок не засветился и, судя по тому, что возле въезда никаких подозрительных машин замечено не было, он либо пришёл пешком, либо припарковался на приличном расстоянии от клиники.

А может Миллер прав, и это самый обычный уличный нарик, решивший на ночь глядя поживиться наличкой или медикаментами. На самом деле весь его внешний вид говорил об этом – спортивные штаны и толстовка с накинутым на голову капюшоном. В общем, типичный видок самого обычного уличного гопника. И по хорошему, надо отпустить эту ситуацию, а у меня всё равно не получается…

– Игорь Сергеевич, кофе, – перевожу взгляд на застывшую в дверном проёме секретаршу, держащую в руках поднос.

– Спасибо, Лен, но я не просил.

– Я знаю, что не просили, но вы уже полтора часа из кабинета не выходите. Брат ваш с другом давно уехали, а вы всё сидите. Вы вообще знаете, что человеку для поддержания оптимального водного баланса нужно выпивать минимум два литра жидкости в день. А такому мужчине как вы тем более необходимо следить за здоровьем. В смысле вам же надо форму поддерживать.

– И ты не нашла ничего лучше, чем напоить меня на ночь кофеином?

– А я вообще умею предугадывать мужские желания, – растягивает пухлые губы в лёгкой улыбке. Покачивая бёдрами пересекает кабинет и ставит поднос на мой рабочий стол.

– Может вам что-нибудь ещё нужно? Вы только скажите, для меня приказ шефа – закон, – всё также улыбаясь облокачивается бедром о край стола.

Смотрю на неё – и смех и слёзы. Классика жанра, твою мать. Спрашивается, нафига я взял на работу смазливую, но глупую секретаршу? Особенно учитывая, что она мне в принципе не особо-то и нужна. Да всё просто и банально на самом деле – тупо по блату, как это обычно и бывает. Армейский друг попросил пристроить двоюродную сестру, и я не смог отказаться. В конце концов, варить кофе и отвечать на редкие звонки – особо ума не надо.

Кто ж знал, что банально всё окажется не только в плане вопроса по трудоустройству, но и как в самых примитивных стереотипных кино, эта дурёха поставит себе цель – охмурить собственного шефа.

Не скажу, что меня это как-то сильно напрягает, но и всплеска радости не вызывает однозначно.

– Игорь Сергеевич, ну так что, хотите, чтоб я ещё что-то для вас сделала?

– Хочу, Лена. Очень хочу. Чтоб ты развернулась на сто восемьдесят градусов и продемонстрировала мне свою модельную походку отсюда, до большой железной двери со светящейся табличкой “выход”.

– В смысле?

– В смысле время одиннадцатый час. А твой рабочий день заканчивается в восемь. Улавливаешь связь?

– А, вы об этом. Так мне не сложно, – снова довольно улыбается. – А почему вы кофе не пьёте?