Сердце от этой мысли начинает стучать настолько громок, что кажется его эхо разносится по всей территории клиники. Но оказывается это не предел страха. Настоящая паника охватывает меня в тот момент, когда незнакомец прикладывает нож к моему животу и ставит его так, что остриё больно впивается в кожу под пупком.
– Я задам тебе вопрос и хочу, чтобы ты мне на него ответила.
– Пож-жалуйста, – шепчу настолько тихо, что даже не уверена, что он слышит меня.
Видимо слышит, судя по тому, что давления на животе усиливается.
Закрываю глаза, мысленно молясь, чтобы он не делал то, о чём я сейчас думаю и в этот же момент прикрытые зрачки обжигает яркий свет фар, перемешанный со скрипом тормозящих колёс.
А в следующую секунду ощущение ножа на моём животе резко испаряется, равно как и хватка на горле.
Шумно выдохнув, распахиваю глаза и вижу затормозивший в метре от меня внедорожник и вылетающего из него Игоря. Слышу стремительно удаляющиеся шаги за спиной, по звуку явно похожие на бег, но обернуться уже не могу, потому что голова тут же начинает кружиться. Парковка у меня перед глазами плывёт, я стремительно теряю равновесие и буквально в последний момент успеваю подставить ладони, чтобы упасть не плашмя, а на четвереньки.
Правда долго находиться на асфальте мне не приходится, потому что в следующую секунду крепкие руки Воскресенского обхватывают мои плечи. Рывок, и Игорь дёргает меня наверх, помогая встать на ноги.
– Как ты? Алиса! Болит что-то?! Да не молчи ты, бл*ть! – рявкает, шальным взглядом осматривая меня с ног до головы.
И я хочу ему ответить. Правда. Но не могу. Просто даже слова из себя не могу выдавить от шока и подкатывающей к горлу истерики. Единственное на что меня хватает – это буквально упасть Игорю на грудь и тупо позорно разреветься.
Знаю, что со стороны выгляжу как самая последняя слабачка, но не могу по-другому. Мне это нужно. Хочу его почувствовать, иначе просто не смогу поверить в то, что он мне не мерещится. И боюсь, что в таком случае моя психика не выдержит, и при лучшем раскладе я просто упаду в обморок.
А сейчас утыкаюсь лбом в его футболку, судорожно втягиваю воздух через нос, ощущаю запах знакомого парфюма и, кажется, меня понемногу начинает отпускать. Ещё легче мне становится, когда чувствую, как руки Игоря проходятся по моей спине и волосам, успокоительно их поглаживая.
Жаль, что длится это не долго. Буквально несколько секунд, а потом его ладони сжимают мои щёки и Воскресенский заставляет меня задрать голову.
– Алиса, посмотри на меня, – сжимает не больно, но довольно ощутимо, словно пытаясь привести в чувства. – Ты его видела? Знаешь, кто это был?!
– Н-нет. Я… не в-видела. Он подошёл сзади… зажал мне рот… прист-тавил нож к горлу, а потом к ж-животу…
– Он тебя поранил? Да посмотри, ты, бл*ть на меня?! У тебя где-то болит?!
Не дожидаясь ответа, Воскресенский сам начинает разглядывать меня с ног до головы. Вначале хватает за руки, потом ощупывает горло, а в следующий момент задирает мне рубашку почти до самого бюстгальтера и раньше, чем я успеваю опомниться, горячая ладонь ложится на мой живот, и я чувствую давление его пальцев. Вначале на солнечном сплетении, а потом все ниже, пока они не доходят до точки под пупком, куда незнакомец приставлял нож и замирают там.
– Я не ранена. Он ничего не успел, – хватаю Игоря за запястье и пытаюсь оторвать от себя его руку, но он сам её убирает. Рывком одёргивает вниз край моей рубашки, хватает за локоть и ведёт к машине.
– Садись, – распахивает передо мной переднюю пассажирскую дверь и помогает забраться в салон.
– Там моя сумка осталась валяться… – кивком головы указываю на лежащую на полу сумку, которую незнакомец откинул ногой в сторону. Не знаю, как меня вообще хватило на то, чтобы о ней вспомнить, учитывая, что чувствую я себя так, будто мой мозг на части разорвался и мысли разбросало в разные стороны словно ошмётки от гранаты.
Дождавшись, пока я сяду, Воскресенский возвращается за сумкой и кладёт её мне на колени.
– Сиди тут, я скоро приду.
– В смысле?! Куда ты собрался?!
– Ублюдка этого найду! – рявкает так громко, что кажется от его голоса дрожат стёкла в машине.
– Не надо! Пожалуйста! Не ходи туда! – хватаю его за запястье раньше, чем он успевает захлопнуть мою дверь. – У него с собой был нож, вдруг он что-то тебе сделает?
– Это я ему что-то сделаю! Точнее кадык вырву как только найду эту суку!
– Нет! Не ходи! Я… боюсь оставаться здесь одна. Вдруг пока ты его ищешь, он сюда вернётся. Ну пожалуйста… Игорь!
Не знаю, что именно в итоге действует, мои слова о том, что незнакомец может вернуться или то, что я фактически впервые назвала Воскресенского по имени. Так или иначе, что-то из этого определённо срабатывает, потому что после этих слов он останавливается. Долго и внимательно смотрит мне в глаза, после чего всё же захлопывает мою дверь, обходит машину и садится за руль.
Не успеваю и слова сказать, как Игорь сам тянется к моему ремню безопасности, заводит мотор и резко дав по газам выезжает с парковки.
Немного расслабиться у меня получается только в тот момент, когда внедорожник Воскресенского вклинивается в поток машин на трассе. Судорожно выдохнув, откидываюсь на спинку сидения, пытаясь унять бешено колотящееся сердце, боковым зрением улавливая, как Игорь вытаскивает из кармана военных штанов мобильный телефон.
– Куда ты звонишь?
– В клинику на пост охраны, – ответил, как отрезал, после чего я слышу отборный мат из которого с трудом но всё же улавливаю основную суть, в которой Воскресенский отдаёт приказ охране проверить камеры наблюдения. Договорив, кидает мобильный в бардачок и сжимает руль с такой силой, что я слышу скрип оплётки.
– А теперь чётко и по порядку. Я хочу знать как всё было! Что он от тебя хотел?!
– Я не знаю, что он хотел, – обхватываю себя за плечи потому что от этих воспоминаний меня потряхивает. – Я вышла на крыльцо… прошла пару метров, и он схватил меня сзади…
– Что он тебе говорил?!
– Я не помню… не помню точно…
– Надо, чтобы вспомнила. Мне нужны все детали. Любое слово, даже если тебе оно кажется не важным.
Морщусь от этих вопросов, потому что вообще не хочу вспоминать то, что было. Каждый вопрос, как удар электрошокера по моим нервам, но по тону Воскресенского понимаю, что он не отстанет от меня, пока не вытащит всё, до последней мелочи.
– Он… сказал, чтобы я молчала, потом приказал снять сумку и положить на землю… Я подумала, что это грабитель, но когда положила сумку, он не стал её брать. Отпихнул ногой, а потом приставил нож к моему животу и… – замолкаю, как только до слуха доносится очередной скрип оплётки. И сама с трудом сглатываю, потому что от этих воспоминаний меня передёргивает.
– Что было дальше, – слышу глухой, но всё же твёрдый голос Воскресенского.
