Как всегда на нём военные штаны, высокие берцы и плотно прилегающая к телу футболка, обтягивающая внушительную мускулатуру.
Интересно, сколько ему лет? Я знаю, что у нас не маленькая разница в возрасте, но интересно знать насколько. По лицу сложно определить. Точно больше тридцать, но меньше сорока. У него нет ни одного седого волоса, но шрам над бровью немного добавляет возраста…
Не знаю сколько я бы ещё так молча на него таращилась, если бы в следующий момент Воскресенский вдруг резко не скинул вызов и не перевёл взгляд на меня.
От неожиданности быстро отвожу взгляд, хотя прекрасно понимаю, что сделала это слишком поздно, и он точно заметил, что я его разглядывала.
– Ну как там? Всё нормально? – убрав телефон в карман штанов, подходит ко мне, забирает из моих руки документы и, хмурясь вчитывается в почерк Комаровой. – Туркину всё-таки к тебе прикрепила?
– Да. Нашла окошко.
– Хорошо. Собирайся, быстро закину тебя домой.
– Я не могу уехать. Я вышла на неполную смену до вечера и меня сейчас некем будет заменить. И к тому же я нормально себя чувствую. У меня ничего не болит, не кружится и не тошнит. Я хочу остаться на работе. Мне всего несколько часов осталось до конца смены. И вообще, я не могу больше сидеть в четырёх стенах. Это просто невыносимо, – уверенно отвечаю я, стараясь, чтобы голос звучал как можно твёрже.
– Хорошо, о твоей работе мы вечером поговорим. Мне сейчас надо срочно по работе уехать, но я вернусь забрать тебя со смены.
– Я ещё хотела по поводу переезда уточнить. Вы сказали, что хотите, чтобы я к вам переехала. Я считаю, что это не самый удачный вариант, и…
– Это единственно возможный вариант. Но сейчас у меня нет времени обсуждать этот вопрос. О твоём переезде мы тоже поговорим вечером, – возвращает мне документы. – Во сколько ты заканчиваешь?
– В восемь.
– Хорошо, я успею. Зайду за тобой на отделение. Без меня на улицу не выходи.
– Не надо на отделение, – кричу уже ему вдогонку, на что получаю вопросительный взгляд в свою сторону.
– Просто… вы же знаете, что такое женский коллектив. Тем более, когда речь идёт о медперсонале. Мне бы не хотелось, чтобы по больнице пошли слухи о нас с вами.
– А когда у тебя начнёт расти живот, что будешь делать? Скажешь, что потолстела и жир локально отложился?
– Пока что поступлю как Скарлетт О'Хара – подумаю об этом позже. Давайте я выйду на парковку и там вас подожду?
– Нет.
– Почему?!
– Потому что я не хочу, чтобы ты одна шаталась по улице вечером.
– Но не поздно ведь. Тем более я буду на территории клиники. Послушайте, Игорь Сергеевич, вы сами настояли на том, чтобы поддерживать контакт весь период беременности. Так что нам с вами ещё долго придётся… общаться. Если мы не будем идти друг другу на уступки, то это будет сложно.
Не знаю, как мне удаётся выдержать на себе долгий, хмурый взгляд Воскресенского и не отвести свой.
– Позвонишь мне, как только сдашь смену. Из клиники выйдешь, только когда я подъеду на парковку, не раньше. Считай, что это первый уступок с моей стороны. Следующая очередь за тобой, – говорит и не дожидаясь моего ответа, выходит с отделения.
А мне только и остаётся гадать, чего мне теперь будет стоить этот его “уступок”. Хотя, сейчас у меня есть дела куда более срочные.
Сев на скамейку, достаю из сумки телефон и набираю мамин немецкий номер.
– Алиса, зайка, наконец-то ты позвонила! Я боялась сама тебе набирать, думала вдруг работаешь, – слышу на том конце провода мамин голос и на душе тут же становится теплее. Как же я по ним с Вадиком соскучилась…
– Мам, я и правда на смене, так что не надолго звоню. Как там Вадик?
– Он так смешно морщится, когда слышит иностранную речь врачей, – по голосу слышу, что мама улыбается. – По тебе сильно скучает. Всё время спрашивает, когда ты к нему приедешь.
– Я тоже очень скучаю. А как самочувствие у него?
– Неплохо. Ему здесь назначили новые препараты и приступы удалось купировать. А на среду уже назначена операция.
– Вот я как раз по этому поводу. Мам, я думаю, что на днях уже смогу перевести тебе весь остаток суммы…
– О чём ты, Алис? Операция Вадима полностью оплачена.
– В смысле? Ты что-то путаешь наверно.
– Да нет, не путаю. Я вот как раз буквально час назад говорила с хирургом Вадика. Он сказал, что деньги за операцию поступили на счёт клиники ещё восемнадцатого числа. А тебе в фонде разве не сказали? Алис, я ничего не понимаю.
– Эм… нет. Нет, всё правильно, мам. Это просто я перепутала. Да, вот сейчас смотрю в сообщениях, что действительно мне на почту приходило письмо от фонда… Всё, мам, ладно, мне бежать пора. Я тебе завтра ещё позвоню.
Попрощавшись с мамой, лезу в календарь на телефоне. Восемнадцатое число… это тот день, когда мне делали ЭКО.
Получается, Воскресенский ещё тогда перевёл деньги. Перевёл, даже не зная, забеременею я или нет.
Глава 20
Глава 20
– Господи, эта Гаврилова меня умотала! Вставать сама с постели она не может, но в утку ходить категорически отказывается. Спрашивается на кой хрен тогда пить столько воды?! – этот вопрос Леся видимо адресовывает мне, потому что, упав на диван в сестринской, выжидающе смотрит именно в мою сторону.
