— Я тоже об этом думала, — сказала она. — Мне нравится так думать. Нравится думать, что он нашел способы занять свои мысли. Может быть, ему даже нравилось здесь. — Она улыбнулась.
— Хотя, думаю, ему было одиноко. Может быть, именно по этой причине он и вернулся. Может быть, это было не из-за еды. В конце концов, лес может прокормить человека, если он знает что делает. Может быть, он решил, что лучше сидеть взаперти, чем быть одиноким.
— А что бы выбрал ты? — спросила она.
— Быть запертым или одиночество? Трудно сказать. Я никогда раньше не сидел взаперти. Но, судя по тому, что я читал в интернете, я бы, наверное, выбрал одиночество. Похоже, пребывание взаперти было наименьшей из тех мук, которые испытывали пациенты «Уиттингтона», по крайней мере в прежние времена. А может быть, ему было одиноко, и пока он сидел взаперти. Думаю, здесь, по крайней мере, у него была свобода.
Лили на мгновение замолчала.
— Да. Свобода. — Она помолчала. — Думаю, мы никогда не узнаем, о чем он думал.
— Да, думаю, что не узнаем.
Лили посмотрела на небо.
— Похоже, скоро пойдет дождь. Мне неприятно думать, что ты проделаешь весь этот путь пешком в плохую погоду.
— Я добрался сюда. Думаю, смогу и вернуться.
Она с сомнением подняла брови.
— Как насчет того, чтобы немного переждать, бойскаут? — она потянула меня за руку, и мы нырнули под низкие ветви деревьев.
Пока дождь лишь моросил, и густой полог ветвей обеспечивал полное укрытие, когда мы сели на сухой участок земли, прислонившись к стволу дерева. Воздух был прохладным, но на мне была толстовка. Я снял ее и обернул вокруг плеч Лили, обняв ее одной рукой и притянув к себе. Она положила голову мне на плечо, и мы сидели так несколько минут, просто слушая, как дождь барабанит по листьям над головой.
Я почти ничего не знал об этой девушке. Только знал, что когда был с ней, весь мир казался другим. Как будто этот лес был нашей собственной тайной землей, и здесь мы могли быть кем угодно.
— Здесь как будто другой мир, — сказал я, озвучивая свою мысль.
— Знаю. — Она наклонила голову и посмотрела на меня. — Тебе здесь одиноко, Холден? В том доме, в полном одиночестве, я имею в виду.
— Мне кажется, что я очень долго был одинок, Лили. Дело не столько в месте... просто... во мне, наверное. — Я прижался губами к ее лбу. — Но я не чувствую себя одиноким, когда с тобой, — пробормотал я, проводя губами по ее прохладной коже, осыпая ее поцелуями так легко, словно она была сделана из лунного света.
Она подняла лицо так, что ее губы почти касались моих.
— Я тоже не чувствую себя одинокой, когда с тобой, — прошептала она, поднимая голову и прижимаясь губами к моим.
Желание прокатилось по центру моей груди, и я повернулся, чтобы поднести руки к ее лицу и полностью завладеть ее ртом. Наши языки встретились и переплелись, и Лили застонала, забираясь на меня, так что сидела верхом на моих коленях, пока мы целовались.
— Я так скучала по тебе, — сказала она между поцелуями. — Так сильно, что это меня напугало.
Толстовка упала с ее плеч, открыв нас обоих прохладе, но я не думал, что это имело значение. Мое собственное тело так перегрелось от того, что она сидела у меня на коленях, что я подумал, что могу внезапно самовоспламениться.
— Мне очень жаль, — сказал я, потому что это была моя вина, что мы провели последние несколько дней врозь.
Моя глупая жизнь, которая нашла меня, даже здесь, и встала между мной и Лили. Мне стало стыдно. Мне было за что стыдиться. Лили поцеловала уголок моего рта, ее губы скользнули вниз по моей челюсти и вокруг уха. Приглушенный стон сорвался с моих губ.
— Так хорошо? — прошептала она, ее горячее дыхание коснулось моей кожи.
— Боже, да, — выдохнул я, и весь лес вокруг меня исчез.
Это была только она. Только ее запах, ощущение ее веса на мне, ее руки, ее кожа, ее губы. Только она.
Дождь усилился, звук его стука по листьям сверху стал более устойчивым, воздух вокруг нас стал более влажным, одна или две прохладные капли дождя пробрались между ветвями, чтобы брызнуть нам на кожу. Мое сердце бешено колотилось, мое возбуждение росло с каждой секундой. Я хотел Лили так сильно, что мне было больно.
— Покажи мне, что делать, — попросила она. — Покажи мне, что тебе нравится.
— Ты не можешь сделать ничего такого, что мне бы не понравилось. Обещаю тебе. О Боже, — простонал я, когда она легонько прикусила мочку моего уха. Моя эрекция пульсировала.
Она снова поцеловала меня в челюсть.
— Ты заставляешь меня хотеть того, чего я не должна хотеть.
— А почему бы тебе не хотеть этого?
— Потому что, — сказала она, приблизив свои губы к моим и снова целуя меня, — это временно. В конце концов ты вернешься туда, где тебе место.
Я с трудом мог вспомнить, где мое место. В последнее время мне казалось, что я вообще не принадлежу никакому месту.
— Мы можем что-нибудь придумать. Мы можем быть вместе. Все зависит от нас. Всегда есть способ...
Она улыбнулась мне в губы.
— Просто поцелуй меня.
Я так и сделал, мой разум снова опустел, когда я сосредоточился на ощущениях, которые она создавала в моем теле. Она откинула голову назад, а я поцеловал шелковистую кожу ее шеи, высунув язык, чтобы попробовать ее. Я хотел попробовать ее повсюду, узнать вкус, который принадлежал ей и никому другому.
— Лили...
