— О да. Дети и подростки были там с самого открытия.
Некоторое время мы оба молчали, я размышлял о том, какой ужас должен испытывать ребенок в подобном месте.
— Иногда я думаю, не наткнусь ли на ее останки где-то здесь, — сказала она, бросив на меня быстрый взгляд. — Это совсем жутко, да?
Мне удалось слегка улыбнуться.
— Да. Но думаю, что это действительно возможно. В любом случае, для ее семьи было бы неплохо иметь возможность похоронить ее.
— Я тоже так думаю.
Я нахмурился.
— А какой еще был случай побега?
— Шесть лет назад июльской ночью разразился летний шторм, из-за которого в «Уиттингтоне» отключилось электричество. Весь свет погас на несколько часов. За это время многие пациенты сбежали в эти леса. Они блуждали до утра, а когда была выслана поисковая группа, всех, кроме одного, нашли.
— Кто это был? — спросил я.
Лили на мгновение замолчала.
— Девятнадцатилетний парень, сын богатого чиновника из Коннектикута. Последующие поисковые группы тоже его не нашли. Он выживал здесь, — она снова взмахнула рукой, — больше пяти месяцев, прежде чем пробрался обратно в «Уиттингтон», вероятно, намереваясь украсть еду. Так уж вышло, что это был день посещений. Пока семьи пациентов находились внутри, сбежавший пациент забрался в багажник автомобиля. Семья неосознанно перевезла его в свое поместье, где их дочь-подросток позже обнаружила его прячущимся в их конюшнях.
— Откуда ты это знаешь? — спросил я, заинтригованный.
— Я нашла эти истории в старых газетных вырезках, — сказала она, глядя вперед.
— Где? Внутри?
Она взглянула на меня и кивнула. Ей тоже было любопытно. Я подумал, не сказать ли ей, что бродить по заброшенным зданиям небезопасно, но не знал, как это выразить, чтобы это не прозвучало снисходительно. Тем более, что я только что был внутри.
— Что произошло, когда девушка обнаружила сбежавшего пациента в своей конюшне?
— Они полюбили друг друга, — просто ответила она.
— Пациент и дочь полюбили друг друга? Как это случилось?
Лили пожала плечами:
— Он был красивым и добрым. Очень, очень беспокойным, но очень, очень добрым. Она укрывала его. Кормила, одевала, согревала и в конце концов отдала ему свое сердце.
Я посмотрел на нее. Выражение ее лица было задумчивым. Она посмотрела на меня.
— Представляю себе это так, — сказала она и слегка улыбнулась. — Может быть, это я все романтизирую, но именно так я себе это и представляю. — Она пожала плечами.
— А что было потом? — спросил я.
— В конце концов он вернулся в «Уиттингтон». — Она снова пожала плечами. — Полагаю, такие вещи хорошо не кончаются.
— Разве? — спросил я. — Может, ему стало лучше. Может быть, он нашел правильное лечение и снова нашел ее. Может быть, они все-таки оказались вместе.
Она наклонила голову.
— Холден Скотт, да ты тоже романтик.
Я усмехнулся.
— Это то, в чем меня никогда раньше не обвиняли.
Она улыбнулась.
— Нет?
Я покачал головой и взял ее руку в свою. Она посмотрела на наши соединенные руки и мягко улыбнулась.
— Я соскучился по тебе.
Она взглянула на меня.
— За три дня?
— Да. Разве ты не скучала по мне?
Она помолчала, прежде чем ответить.
— Да.
— Ты думаешь, это он смастерил наконечники стрел? — спросил я через мгновение, внезапно вспомнив о них.
