Я вышел ей навстречу на опушку леса через пару дней после того, как впервые прикоснулся к ней под ветвями дерева в завесе дождя. Был солнечный вечер, и когда я ступил в тусклый свет леса, она медленно повернулась на звук моих шагов. На ней было бледно-фиолетовое платье и коричневые сапоги. Ее губы изогнулись в красивой улыбке, и легкий ветерок поднял прядь ее волос.
Внезапно бледный луч солнечного света пробился сквозь деревья, отбрасывая свет на ее тело, казалось, заставляя ее мерцать, колебаться между этим миром и другим. И мое сердце тоже затрепетало от ее красоты, внушающей благоговейный трепет. Она была так великолепна, что у меня все болело внутри. Сон. Видение. Нет, не так. Что-то очень реальное. Этот момент был наполнен не мечтательностью, а острой реальностью. Потому что эмоции, которые я испытывал, невозможно было отрицать: я был влюблен. Глубоко, безумно, сладко влюблен.
И я не мог сказать ей об этом. Это было несправедливо — прямо сейчас я был мужчиной только наполовину. Так что пока я держал это при себе. Я должен был очиститься. Больше не мог откладывать это. Сегодня будет наша последняя ночь вместе, пока я не смогу прийти к ней так, как она того заслуживает.
Я подошел к ней, мое тело внезапно задрожало от осознания этого, голова начала болеть.
— Привет, — выдохнула она, обнимая меня и сразу же приближая свои губы к моим.
Я поцеловал ее, а затем тихо рассмеялся, когда она отстранилась.
— Что? — спросила она.
— Мне нравится, что ты не можешь оторвать от меня свои руки.
— Как я могу? Неужели я должна сопротивляться бойскауту с высокими почестями, который целуется так, как ты? В конце концов, я всего лишь человек.
— Верно. Ты была обречена, как только я ступил в этот лес.
— Ага, — промурлыкала она, вытирая капельку влаги с моей нижней губы. — Я знаю.
Я склонил голову набок.
— Ты сегодня можешь зайти ко мне? Ты еще не была внутри.
Она прикусила губу, но затем кивнула. Я взял ее за руку и повел через открытую травянистую площадку к лестнице дома. Она выглядела немного взволнованной, но я сжал ее руку и потащил за собой.
Когда мы переступили порог, она заколебалась и огляделась. Когда она наконец прошла дальше внутрь, то положила руку на спинку дивана, глядя на высокий потолок с балками. Я проследил за ее взглядом — вспомнив про колонки в стенах, которые я заметил в первую неделю своего приезда, — и подошел к полке, где включил подключенный к ней iPod. Кавер-версия песни Элвиса «Не могу не влюбиться» заполнила комнату, и Лили с улыбкой повернулась ко мне. Я вернулся к ней, внезапно почувствовав смущение. Я вытер ладони о джинсы и обнял ее, покачиваясь в такт музыке.
— Я не очень хорошо танцую, — признался я.
— Это приятно, — сказала она, прижимаясь ближе ко мне. — Я никогда раньше не танцевала.
Я слегка отстранился.
— Никогда?
Она покачала головой.
— Видишь, тебе не следовало говорить мне, что ты плохой танцор. Я бы никогда не узнала.
Она усмехнулась, и мое сердце замерло.
— Пока ты не потанцуешь с кем-то другим.
Мгновение она просто смотрела на меня.
— Не хочу танцевать ни с кем другим.
Я сглотнул.
— Я тоже этого не хочу, Лили.
Я притянул ее ближе пока песня продолжалась, думая о том, как текст применим ко мне. Потому что я ничего не мог с этим поделать. Я был влюблен в девушку, которую держал в руках, и это казалось... предопределенным, как судьба. Что мы, несмотря ни на что, каким-то образом нашли друг друга здесь, у черта на куличках. Два человека, которые так отчаянно нуждались друг в друге. Песня закончилась, и мы оторвались друг от друга, Лили нежно поцеловала меня.
— Спасибо тебе, — сказала она, — за то, что подарил мне мой первый танец.
Я улыбнулся в ответ и пошел выключать музыку. Она прошла через гостиную, и я последовал за ней, не говоря ни слова, когда она прошла на кухню, проводя рукой по гранитной столешнице.
— Здесь мило, — сказала она. — Так странно видеть все изнутри, а не через окно. — Она одарила меня легкой, смущенной улыбкой. — Сказала как сталкер.
Я рассмеялся, прислонившись бедром к дверному косяку и скрестив руки на груди. Я был бы счастлив просто наблюдать за ней вечно. То, как она выглядела, как двигалась...
Она слегка покачала головой, подходя к холодильнику, где остановилась на мгновение, чтобы посмотреть на фотографии, прикрепленные магнитами — их было так много. У меня даже не было времени присмотреться к ним повнимательнее. В основном это были фотографии с вечеринок, как я теперь заметил, вероятно, с разных тусовок, которые Брэндон устраивал здесь. Она улыбнулась, наклоняясь, чтобы получше рассмотреть то тут, то там.
— Так много друзей... — пробормотала она с ноткой... ревности?
Была ли это ревность в ее голосе? Нет. Может быть, тоска? Как будто у нее вообще не было друзей.
— Я…
Я нахмурился, удерживаясь от того, чтобы попросить ее рассказать мне каждую деталь о ее жизни. Я хотел этого, нуждался в этом, но мне также хотелось дать ей то же самое, и я не мог этого сделать, пока не очищусь.
Пусть это будет твоей наградой, — прошептал мой разум.
Да, Лили была бы моей наградой.
— Где ты спишь? — спросила она, и ее улыбка вернулась.
