— Я обещал вам, что...
Но Бенедикт не успевает договорить, так как в комнату врываются Джон и Мари. За ними Агнесска — в её руках нить и игла.
— Вот он, госпожа! — чуть ли не кричит горничная. — Еле нашла. У нас тут все с ног сбились, а он в сено зарылся! Вздремнуть, видите ли, удумал!
— Не кричи, Мари, — болезненно морщусь, её крик отдаётся пульсирующей болью в висках. — Нашла и то хорошо.
Отхожу от Бенедикта, ставлю бутылку на стол и, взяв иглу у Агнесски, подхожу к мужичонке.
— Джон, мне нужно, чтобы ты загнул эту иглу вот так... — на пальцах показываю, как должна выглядеть игла.
Поглаживая свою бородку, Джон понятливо кивает.
— Понял?
— Как же не понять, госпожа! — Он забирает у меня иглу, отходит к камину и начинает над ней колдовать.
Я же в это время смачиваю нить в вине.
— Что вы задумали, госпожа? — Слышу встревоженный голос своего управляющего.
— Рану нужно зашить. Иначе она воспалится и ты умрёшь, Бенедикт. — Как можно спокойнее объясняю ему.
— Это что, как тряпичную куклу? — Бенедикт делает попытку подняться, но я успеваю остановить его. Кладу ладонь ему на плечо и слегка надавливаю со словами:
— Пойми, так нужно. Или ты не доверяешь мне, Бенедикт?
Мужчина тяжело вздыхает и обессиленно откидывает голову на подушки.
— Делайте. — Коротко бросает он и закрывает глаза.
В этот момент ко мне подходит Джон и протягивает готовую иглу.
Одного взгляда хватает, чтобы понять — это то, что мне нужно.
Забираю иглу и взмахом руки отпускаю Джона. Но тот не уходит. Встаёт позади Мари и с любопытством поглядывает на меня из-за её плеча.
— Держи, Агнесска. — отдаю ей иглу. — Тщательно вымой руки в вине, затем вставь нить в иглу и ещё раз как следует прополощи всё в вине. Я же пока повторно обработаю рану.
— Госпожа?
— Ммм?
— Это ж какую боль ему нужно будет перетерпеть. Может стоит дать Бенедикту дурман-травы?
— Дурман-травы? Что это? — Заинтересованно оборачиваюсь, ведь повитуха права — боль будет страшная.
— Настой... Я сама его приготовила. Он на время лишит Бенедикта сознания.
Ага. Это что-то типа нашего наркоза. Думаю, Бенедикту это не навредит, но всё же решаю уточнить.
— Не опасно? — Вскидываю бровь.
— Нет, что вы, госпожа!
— Тогда давай! — Одобрительно качаю головой, но неожиданно Бенедикт начинает возражать.
— Не нужно дурмана. Я смогу. Вытерплю. Делайте своё дело.
Ну, как говорится, хозяин — барин. Пожимаю плечами. Не нужно, так не нужно.
Смачиваю руки в вине, принимаю от Агнесски иглу с нитью и склоняюсь над управляющим.
Ну... С Богом!
Одной рукой соединяю порез... Слышу стон Бенедикта, но не останавливаюсь и делаю первый стежок... Вскидываю взгляд на мужчину. Замечаю, что тот едва сдерживается, чтобы не закричать.
— Может, всё же дурман-травы? — спрашиваю у него.
— Можно... — Сквозь стон выдыхает он.
— Агнесска? — Киваю на управляющего, та подбегает к столу, достаёт из своего кулька бутылёк и наливает его содержимое в ложку, затем подходит к Бенедикту и выпаивает ему свой настой.
Не проходит и пары минут, как Бенедикт закрывает глаза и расслабляется. Учащённое дыхание становится мягче и вскоре совсем выравнивается.
— Можете продолжать, госпожа. — Шепчет мне повитуха.
Делаю второй стежок... Третий... И понимаю, что это не так уж и сложно... Начинаю уверенно штопать своего управляющего и дохожу уже почти до середины пореза, как слышу над головой умоляющий голос Агнесски.
