Андрей бросил резкий взгляд в сторону Мари, которая опустив глаза, сложила руки на шее и шептала молитву, умирая со страха.
— Не желаю видеть тебя в своём доме, Королёв, — прочеканил Андрей, еле сдерживаясь дабы не ударить кулаком, который так и чесался, по самоуверенному лицу князя.
— Что ж, Протасов, взаимно, — отозвался Алексей, единственное чего он хотел — забрать девушку и увезти её подальше от злого и деспотичного человека, называемого когда-то его своим другом.
— Убирайся вон и не смей больше назначать ей свиданий, у неё другая жизнь и как ты заметил она мне явно не чужая и судьба её в моих руках, — он поднял кулаки и демонстративно показал их Алексею.
— Марьяна не крепостная девка. Когда ты стал таким? — Качая головой произнес спокойно князь, — когда твоя жестокость дала волю?
— Ты смешон Королёв, — усмехнулся тот, — Она хоть и не крепостная, но все же девка. Её будущее мне не безразлично, ежели думаешь…
— Тогда отдай Марьяне завещание, пусть она живёт как просила Анна Степановна, — бросил Алексей, тяжело вдыхая воздух, которого ему казалось мало.
— Чтобы ты на радостях воспользовался глупой, наивной девицей, — прочеканил Протасов, сузив хищный взгляд. — Мало того, что ты увез её подальше и она была твоём распоряжении, а потом и вовсе пустишься во все тяжкие.
Слышать дальше подобное Мари была не в силах, в ней точно образовалась воронка, её точно испили и не было ничего кроме стыда, что обвивал её верёвкой и дышать стало труднее. Она бросилась прочь к дому, намереваясь закрыться во флигели и уткнувшись в подушку залиться горькими слезами. Ей казалось на ней потоптались, её искромсали, в ней все кровоточит и она сама сплошная больная рана, отчего хотелось кричать.
Слова Протасова болезненно ударяли по ней, в голове стучало, ноги отнимались и она не помня себя забежала в вестибюль. Не понимая, что ей говорила в след Дарья, Мари бросилась в свою комнату и уже там на засов закрыла дверь, точно хотела спрятаться ото всего мира, но знала от себя не убежать, все происходящее реально и она сама уже не знала жива или в ту же минуту вырвалась душой из тела. Она опустилась на ковёр у подножия кровати и уронила голову на край, хотелось плакать, но слезы застыли в ней, точно куски льда. «Какой стыд, — шептала она ударяя по полу кулаком, — Боже, что со мной будет? Как это пережить?» Она всхлипывала и неустанно думала о произошедшем, зная Протасова и его ненависть к ней, была убеждена, он не простит подобной вольности. В голове мелькнула мысль, что он вновь надумает отдать её в жены первому встречным- зачем ему морока с ней. От этого она вздрогнула, а затем оживилась вспоминая, что Алексей не позволит, он поможет бежать, именно так он говорил ей.
Она не знала сколько времени прошло, но только пришла в себя когда в дверь постучали. Марьяна нехотя поднялась, хотелось чтобы все оставили её в покое, но знала того не дано, она обязана работать на равно со всеми. Когда она открыла дверь, то перед стояла Дарья и злобно смотрела маленькими чёрными глазами.
— Мы значит в поте лица спину надрываем, а она как барышня почивает, — едко сказала та. — Я уже иду. Ты только за этим? — прочеканила Марьяна. — Барин тебя велел звать, — сказала та. — Думаешь ежели целую комнату заселяешь, можно дурью маяться? — Он сам меня здесь поселил, — её порядком раздражала сварливая служанка. — Конечно, и захаживает по ночам, — усмехнулась та. — Думай что говоришь, — хлопнув дверью Мари, направилась к Протасову.
Настроение было хуже некуда, а еще надобно слушать барина, теперича ей мало не покажется, хотя он сам пришел и она тут не причем. Мари наскоро поправила пучок на голове и обмахнула ладонью возле глаз несколько раз, дабы выветрить остатки слез. Уверенно постучала в дверь кабинета и затем зашла несмело и со страхом, зная что тот зол и полон решимости поквитаться за то свидание.
— Долго шла, — с ходу бросил Андрей, стоя у окна, он демонстративно достал из кармана жилета брегет и посмотрел на время, а за тем на мрачную девушку. — Сколько тебя не было пять, десять, пятнадцать минут?
— Как только Дарья сообщила, так я сразу и пошла, — произнесла она, упорно смотря в сторону.
— Вот как? — Протянул Протасов. — Стало быть на свидание с князем бежишь сразу без опозданий, а приказы значит не спешишь выполнять.
— Я же сказала, как только Дарья…
— Довольно, — прикрикнул он, отчего Марьяна сжалась в плотный комок, — ты ленивая и гулящая девка, к тому же распущенная. Маман ничему тебя не научила, стало быть я займусь твоим воспитанием. То что я видел там — это сверх бесстыдство, ещё минута и ты бы отдалась ему прямо на траве точно патаскуха.
— Да что вы себе позволяете, — тяжело дыша не выдержав оскорблений бросила Мари, она яростно смотрела на распалённого Андрея, что ядовито пронзал её взглядом, полным ненависти.
— Не сметь, — он стукнул кулаком по стене и требовал полного согласия, чего не желала Мари. — Ты падшая и распущенная и только труд способен тебя обуздать.
— Я буду трудиться и не нужно напоминать, — произнесла она, чувствуя себя донельзя униженной.
Он заложил руки за спину и подошёл ближе, пытаясь поймать её взгляд, но она его упорно прятала.
— Что ж, постараюсь оценить твои прыть, — усмехнулся он, кривой улыбкой, — с завтрашнего дня тебя ждут работы в саду, на клумбах, в конюшне, а дальше быть может и на поле. Изнуряющий труд на земле, выпьет всю дурь из твоей головы.
— Как это понимать? — Захлопала она глазами, явно не рассчитывая на подобное.
— Узнаешь когда примешься за работу, — холодно отрезал он. — А теперича иди на кухню, я не собираюсь содержать бездельницу.
Вздохнув Мари поспешила покинуть его общество. Ей ничего не оставалась как смиренно выполнять работу, какой бы тяжёлой она не была. Оттого, что случилось остался горький привкус, но сладкий вкус губ Алексея до сих пор чувствовался на устах.
Прошло две седмицы, а за ней и третья, а в жизни Мари наступили тяжёлые времена. Теперича она по приказу Андрея работала на улице, вскапывала землю наравне с крепостными, убирала денники, кормила гончих на парней и от того к вечеру валилась от усталости. Руки загрубели от работы, в глазах появилась тоска и всё чаще она вспоминала крестную, её заботу и доброту. Как не упрашивала Протасова Фрося, как не взывала его к голосу разума, всё тщетно, он оставался несгибаем. Единственный кто радовался, что так опустилась Мари — это Дарья, усмехаясь ей в спину.
Марьяна не теряла ни веры, ни надежды, она молилась, чтобы Алексей не появлялся в доме, зная что это будет очередной проблемой в первую очередь для неё. Так и проходили её дни в одной молитве, да бесконечных трудах, оттого было горько что неизвестно когда помилует её Андрей. Ещё сложнее было знать, что никто не сможет ей помочь и все чаще Мари вспоминала слова Алексей о побеге. С одной стороны она боялась, ведь Протасов будет искать и неизвестно что придумает когда обнаружит беглянку, с другой всё в ней трепетало от мыслей избавления от ненавистного хозяина дома.
Под конец рабочего дня Мари изрядно притомилась и зачерпнув деревянной кружкой воды из ведра, что стояло возле колодца, утолила жажду. Смахнув со лба испарину и поправив растрёпанные рыжие пряди, она направилась в сторону дома. В беседке сидел Протасов, он наблюдал за работой садовника и выглядел довольным жизнью, чего не скажешь о Марьяне. Она уверенно направилась к нему, ведь завтра день памяти Анны Степановны- завтра её именины. Увидев девушку Андрей напрягся и сразу поднялся дабы выслушать её.
— Хотела просить вас, освободить меня завтра от работы. Хочу в церковь сходить, завтра именины крестной, — с ходу заявила она.
— Вот как значит, — улыбнулся он скривив улыбку, — думаешь работа не волк?
— Думаю вам ничего не стоит освободить меня на один день, — вздохнула она. — Тем паче я не крепостная.
— Что ж, думаю маман не одобрила бы отказа, — усмехнулся Андрей, замечая как девушка похудела и лицо её приобрело загар, глаза стали больше на фоне маленького лица, которое сейчас было испачкано в земле.
— Думаю она много чего бы не одобрила, но вам это вряд ли понять, — вскинув подбородок сказала Мари. — Спасибо и на том, господин князь.
Сказав это она даже не позволила ему вставить слово, а сразу без промедления ушла. К чему соблюдать манеры ежели их никто не оценит, теперича ничего не страшно, все уже понятно и принято со смирением.
Закрывшись в комнате Мари налила в маленькую ванну воды и усевшись в прохладную воду наслаждалась минутами отдыха. Руки и ноги гудели, голова плохо соображала и насытившись купанием принялась за волосы. После — в своём отражение она увидела совсем не ту Мари с ясным взглядом, а все больше сравнивала себя с крепостной, ведь единственное в чем она была благодарна Протасову — это отдельная комната, возможность вот так провести вечер. Она сидела перед зеркалом и проводила по мокрым волосам деревянным гребнем, чувствуя, что силы возвращаются и она приходит в себя. Замечая как она похудела и выглядит уставшей, Мари поморщилась, ей стало страшно, что жизнь её пройдёт среди бесконечного изматывающего труда. Во всем виноват Протасов- его ненависть и желание покончить с ней, иначе и быть не может. Зная как он хочет замучить её до смерти и выпить до дна все силы, не было сомнения что не видать ей спокойной жизни, стало быть надобно увидеть Алексей и просить его помочь ей. Она видела только один выход — бежать без оглядки.
Когда в дверь постучали, Мари точно завороженная уставилась на дверь, а затем поспешила открыть, ожидая Фросю, ведь та всегда приходила проведать её и принести вкусной еды. Аккурат перед ней стоял Андрей, лишь только Марьяна открыла створку и прошёлся по ней своим ледяным взглядом, отчего у девушки задрожали конечности. В голове мелькнула мысль, что она опять сделала что-то не так, но успокоилась, зная что работает исправно и нареканий быть не может.
— Позволишь? — Начал он, а она принялась поправлять мокрые волосы, что так и не успела привести в порядок.
Его визит стал неожиданностью, он последний человек которого она могла ждать в комнате. Марьяна отошла в сторону и наблюдала как он осмотрелся прежде чем обратить свой взор на растерянную девушку.
Андрей не сводил взгляд с ее волос, что прядями лежали на плечах, напоминая о том дне, когда он стал невольным свидетелем её купания в лесном озере, оттого сердце его застучало и дыхание участились, он с силой оторвал глаза от неё, точно пчелу от нектара.
