— Это навряд. Наперво — суженый у тебя имеется. Али думаешь, Ёрш обиду спустит, хоть бы и князю? Медосбор закончим и свадьбу вам справим. А другое — покуда рядом с князем воевода Горазд, Олеле никто не соперница. Не допустит боярин такого, чтобы его доню с княжьего престола другая свернула. Спать ложись, стрекоза.
Утешенная отцом, Стояна спокойно заснула. И с каждым новым днем, наполненным трудом и заботами, морок Ярилиной ночи всё больше тускнел в её памяти.
А Олеле время покоя не принесло. Всё реже появлялся Велизар в её светелке. Всё дольше пропадал в гриднице, хлеща ковшами хмельную брагу с дружинниками. Или гонял с ними лисиц да зайцев по бору.
«Не к Стояне ли на заимку подался?» — в который разтревожно думала Олеля, глядя из оконца на мужа в окружении гридей, готовящихся к новой ловле. С Ярилиной ночи жгла ей сердценегасимой искрой обида.
Но беда навалилась с другого бока. Примчались поутру в городище мальчишки, что на ранней заре рыбалить ушли.
— Лодии там! Чужие лодии на реке!
Всколыхнулось Белоречье, заперли сторожа ворота, люд на стены высыпал, косясь опасливо на реку. Разбуженный дозорными Велизар, ввечеру принявший немало браги, поднялся на сторожевую башню.
В густом утреннем тумане слышался скрип уключин и плеск вёсел по воде.
— С полдюжины ладей будет, — вслушиваясь в доносящиеся с реки звуки, определил Горазд. Выгнув тонкие губы и постукивая сухими узловатыми перстами по серому от времени дереву, он настороженно вслушивался вместе со всеми в доносившиеся с реки звуки.
Из тумана показалось первое судно. Высокий изогнутый нос венчала деревянная птичья голова с разинутым клювом, в котором изгибался острый длинный язык. На бортах чернели круглые щиты, скрывающие гребцов. За первой ладьей из кисейного марева вынырнули следующие.
— Обсчитался ты, Горазд, — нахмурился князь, глядя, как затон перед Белоречьем заполняют два десятка кораблей.
— Обсчитался, — угрюмо согласился с зятем воевода. — Гавраны по полдюжины не ходят.
— Собирайвоев, боярин, — хмельная поволока улетучилась из княжьих глаз. — По всему видать, не лобызаться явились.
Воевода обернулся к стоявшему за спиной ратнику, повел бровью, отдавая молчаливый приказ.
Суда проскребли днищами по прибрежной гальке и выстроились в ряд, вызывающе вздыбив носы. Чужаки поспрыгивали на мелководье, канатами вытянули корабли дальше на берег.
Горазд, теребя стриженую полукругом бороду, наблюдал, как иноплеменники, потягиваясь и переговариваясь, поглядывают в сторону крепостицы.
— До стен с берега луками не достать, — воевода сощурился, примериваясь. — Да и не в чести у гавранов луки, им ближний бой милее. А подойдут — полягут под нашими стрелами. Не сомневайся, княже, ежели до дела дойдет — отобьемся.
— Предлагаешь за оградой отсиживаться? — зыркнул недовольно Велизар на боярина.
Руки под закатанными по локоть рукавами рубахи напряглись, когда князь гневно сжал кулаки.
— Наперво вызнать надобно, с чем гости незваные прибыли, а там и порешим — за забралом прятаться, в лоб бить ино мёд пить, — Горазд с возрастающей тревогой оглядывал заполняющийся пришельцами берег.
— И вызнавать нечего. Вороньё мира не несёт, — откликнулся князь.
— Посла всё ж след отправить.
— Сам пойду, — коротко бросил Велизар, уже сбегая по лестнице.
Согретые полуденным солнцем корабли источали запах смолы, дегтя и водорослей. Гавраны, опустошив прибрежные верши белореченцев, пекли на углях рыбу. На верхового Велизара, медленно продвигающегося сквозь людское сборище со свитой из двух гридей, взглядывали без боязни, пытливо, тая насмешку в прищуренных глазах.
Князь, осторожно направляя коня, бросал взгляды исподлобья на ладьи. За ним, внимательно осматривая лагерь, следовали Ёрш и Речеслав. Ночевать пришлое воинство, как видно, собиралосьна палубах кораблей. Единственный шатер, раскинутый на травяном островке в середине лагеря пришельцев, принадлежал вождю. Длинный шест, воткнутый в землю у входа, венчала деревянная воронья голова.
Приблизившимся к палатке белореченским послам преградили дорогу вооруженные топорами вои.
— Я князь этого града, — сведя брови, вымолвил Велизар. — С вашим вождем словом перемолвиться хочу.
Один из стражей нырнул в шатер. Князь ждал, потирая зажатый в кулаке повод большим пальцем. Спустя малое время полог поднялся, и воин кивком позвал князя внутрь. Спрыгнув на землю, Велизар и его гридидвинулись к входу.
— Один зван, — гавран покачал головой, и стража преградила путь дружинникам.
Ёрш положил ладонь на рукоять меча, но Велизар отрицательно мотнул головой.
— Ждите тут, — и шагнул в палатку.
Глаза не сразу привыкли к полумгле. Велизар напряг зрение, вглядываясь в лица людей, находившихся в шатре. На полу, покрытом войлоком, полукругом сидели шестеро мужчин. Пятнистая коровья шкуре перед ними была заставлена разномастными кубками и мисками с едой. На вошедшего князя взглянули пытливо и вызывающе. За спиной чужаков у полога на корточках сидел еще один человек, обхватив руками большой, и судя по виду, полный бурдюк. На вошедшего князя не взглянул, головы не поднял.
— Подай гостю чашу, жажду утолить.
Велизар вперил взгляд в человека, произнесшего эти слова. Сидевший в середине воин с усмешкой рассматривал князя прищуренными глазами, поглаживая деревянную фигурку ворона, вплетенную в тонкую косицу в льняной бороде.
Человеку полога поднялся, откупорил бурдюк, взял один из кубков, наполнил его и, подойдя, протянул Велизару. Шею раба охватывал широкий железный ошейник с вделанным в него кольцом. Велизар кинул взгляд на оковника, но угощения не принял, и перевел взгляд на сидевших людей.
— Что ж не пьешь? Боишься, что отравлено?
— Наперво вызнать хочу, кто вы — друзья али враги. От врага и меду не приму, а с другом и отрава медом станет. Кто такие? Чего надобно в нашей веси?
— А друзей ищу, — беловолосый поднялся, и вместе с ним встали и остальные. — Я Варуна, гавранов князь. А тебя как называть?
— Велизар, Белоречья князь. Только помнится мне, что гавранова князя Вардраном кличут.
— Был такой, — кивнул Варуна. — В вырий переселился. А я сын его.
