Воины поддержали его громким хохотом.
— Для себя чего просишь?
— На княжьем престоле меня оставь.
— Да как я бабу на правление поставлю?! — изогнул бровии развел руками вождь, оглядывая веселящихся товарищей.
— А ты женись на мне.
Воины захохотали еще громче.
— Была бы ты вдовой, может, и взял бы тебя кто в жены, — насмешливо прищурился Варуна.
— Мужнюю жену от вдовьей доли лишь острие ножа отделяет, — Олеля взглянула вождю в глаза.
Мужчины в палатке враз умолкли, прервав веселье и переглядываясь. Варуна нахмурился, вперив испытующий взор в лицокнягини.
— Что так?
— Бездетен князь. Обидели его боги. Какая жена без дитя и княжество без наследника?
— Чую, не в этом дело… — покачал головой вождь. — Видать, крепко досадил тебе супруг?
Олеля в ответ лишь отвела взгляд, промолчав. Варуна долго думал, поигрывая ножом и со странным выражением рассматривая стоящую перед ним женщину.
— Сидеть в вашем городище мне недосуг, — вымолвил наконец. — Дальше пойдем. А князя и мужа тебе дам, коли просишь. Такого, который наверняка не разочарует. Марга!
На зов к вождю шагнул высокий широкоплечий воин, с наполовину бритой головой. Левую сторону раскрашенного охрой лица пересекал шрам, теряющийся в рыжей бороде. Вождь небрежно махнул рукой в сторону Олели.
— Ставлю тебя на княжение здесь, дарую этот град и верную жену.
Ударив кулаком по груди, затянутой в кожаный доспех, Марга поклонился вождю. Повернулся к будущей жене, ощерился, показав крепкие желтые зубы. Вождь кивнул Олеле.
— Ну, говори, княгиня, чего надумала.
В густых сумерках в неприметную дверцу в дальнем конце ограды стукнули четыре раза. Горазд с тремя ратниками давно уж ожидал тут условного знака. Он открыл дверь, и впустил Олелю. За ней в дверцу протиснулся могутный рыжий гавран, а следом потянулись и еще воины. Белореченские ратники ошалевшими глазами наблюдали за вторгающимися в город врагами. Горазд приложил левый указательный палец к губам, а правой рукой показал своим воинам кулак — убью, мол. Но один из них, не желая мириться с вероломством, схватился за меч и даже успел крикнуть, упреждая своих товарищейоб измене. Воевода пронзил его мечом и ратник свалился бездыханным к ногам гавранов, множащихся на задворках Белоречья. Двое других, затравленно глядя на воеводу, молча отступили. Марга выхватил меч и, кинувшись к ним, убил обоих.
Захватчики безмолвно и стремительно рассыпались по всему городу, чтобы запугивать, убивать и грабить.
Марга с ухмылкой огляделся, ободряюще подмигнул бледному дрожащему Горазду и кивнул Олеле.
— Ну, веди что ль, в палаты княжеские.
По княжьему терему металась перепуганная дворня. Дружинники, застигнутые врасплох невесть откуда появившимися гавранами, были уже убиты. Олеля, не обращая внимания на мечущихся и кричащих слуг, вошла в палаты, и, твердо и неторопливо ступая, повела Маргу в опочивальню. Тот шел, попутно рубя тех, кто отважился сопротивляться и отшвыривая в стороны тех, кто попался на пути, не успев схорониться.
Велизар слышал крики и лязг железа, но не в силах был подняться с ложа. На скрип отворяемой двери повернул голову, и поначалу слабо улыбнулся, увидев Олелю. Но вслед за ней в покой вошел рыжебородый чужак, которого он видел ранее в шатре Варуны. Велизар гневно зарычал и потянулся к мечу, стоявшему в ножнах у изголовья.
Марга ногой отшвырнул оружие и вонзил свой клинок в грудь белореченского князя. Олеля вскрикнула тихонько, но глаз не отвела. Подошел Марга, пахнущий потом и кровью. Схватил Олелю за плечи, повалил на пол, бросив рядом окровавленный меч.
— Наследников так делают, — выдохнул в ухо Олеле, сгребая её в охапку и задирая подол. — Не на мягкой постели, маслами умастившись. В крови и поту зачинаются воины.
Олеля, дрожа под жестким горячим телом, смотрела на свесившуюся с кровати безжизненную руку, слыша сквозь чужое хриплое дыхание дробный стук капель крови, падающих на половицы.
Шла Стояна через лес знакомой тропой. На длинных волосах — шерстяная шапка, тело девичье в братнины штаны да рубаху облачено, на ногах — онучи и лапотки, батюшкой сплетенные. Не узнать девицу в мужском платье. Тем паче, что за спиной тяжелый короб, сотами полон. Не обходятся белореченские пиры без меда, что ею и её батюшкой добыт.
Средь пронизанной солнечными лучами зелени и высокой травы углядела Стояна темное пятно. Подошла, осторожно раздвинула кусты и охнула, зажав рот ладонью — ничком на земле лежал человек в окровавленной одежде, с торчащей в спине стрелой. Стояна скинула короб, бросилась вперед, присела над телом, заглядывая в лицо.
— Ёрш?! Ёршушка, миленький… да как же… как же это…
Наплакавшись вдоволь, Стояна перевернула холодное окоченелое тело. На землю из-за пазухи Ерша выпал серебряный подвес с княжьим тавром.
— Что ж такое твориться в нашем краю? — обмерла Стояна, помня, что носил Велизар на груди этот знак.
Обложив тело гридя ветками, чтобы не добралось до него зверьё, Стояна со всех ног бросилась на заимку. Пес Шмелик встретил её радостным лаем у землянки, вертясь у ног и норовя лизнуть в мокрое лицо. Богоша, увидя заплаканную растрепанную дочь, всполошился.
— Чего, стрекоза? Чего ты? Зверь что ли какой?
— Ой, тятя! — бросилась к нему Стояна. — Ёрш там…в лесу… убитый.
Бортник так и сел на лавку, с которой встал.
— Вот, — Стояна показала отцу бляху с тавром. — Знак княжий. У него был.
Богоша оглядел подвес, удрученно покачал головой.
— Худое, видать, стряслось. В чужие руки его напрасно не дают. За подмогой, по всему, суженый твой послан был. Надо бы в Белоречье наведаться, вызнать, что за лихо приключилось.
— Я пойду, тятя, — вскочила Стояна. — Я быстро.
