какую-нибудь водяную тварь, скрылась в воде, и, чтобы поймать ее, мне тоже придется принять другой вид».
Он превратился в баклана и стал плавать по поверхности воды, выжидая удобного момента. Между тем Великий Мудрец, превратившись в рыбу, плыл по течению, как вдруг увидел вверху
птицу. Она напоминала коршуна, но оперение ее не было черным.
Походила она также на цаплю, однако не имела хохолка. Ее можно
было бы принять за журавля, если б ее лапы были красными. «Это
Эрлан превратился в птицу и высматривает меня», – подумал Великий
Мудрец, быстро повернулся и, сделав круг, уплыл.
Эрлан в это время раздумывал: «Рыба, метнувшаяся в омут, с виду
похожа на карпа, однако хвост у нее не красный. Может быть это линь, но почему чешуя у него не разноцветная? Если это черная рыба, так
отчего у нее на лбу нет звезды? А если это лещ, то почему на жабрах у
него нет колючек? И отчего, завидев меня, она сейчас же повернула
обратно? Вероятно, это обезьяна превратилась в рыбу». И Эрлан, раскрыв клюв, тотчас же ринулся в погоню. Однако Великий Мудрец
выскользнул на берег, превратился в ужа и скрылся в траве. Эрлану так
и не удалось схватить рыбу, но, заметив, что из воды выскользнула
змея, он сообразил, что это Великий Мудрец, и моментально
превратился в серого журавля с красным хохолком. Вытянув голову с
острым, словно ножницы, клювом, Эрлан совсем уж было
приготовился проглотить змею. Но она, подпрыгнув, неожиданно
превратилась в пятнистую дрофу, одиноко и мрачно стоящую среди
прибрежных зарослей.
Когда Эрлан увидел, что Великий Мудрец превратился в столь
низкую тварь, а надо вам сказать, что среди птиц дрофа считается
самой низкой и грязной, так как она сходится без разбору с любой
птицей, которая попадается ей на пути: и с цаплей, и с фениксом, и с
ястребом, и с вороном, то он не стал даже приближаться к нему, а, приняв свой первоначальный вид и взяв пращу, выстрелил в нее.
Великий Мудрец даже перекувыркнулся.
Однако воспользовавшись этим, Великий Мудрец кубарем
скатился с горы и превратился в кумирню бога земли. Его пасть стала
входом в кумирню, зубы – створками дверей, язык – статуей
бодисатвы, а глаза – круглыми окнами. Он не мог только придумать, что сделать с хвостом, но потом задрав его кверху, превратил в шест
для флага.
Достигнув подножия горы, Эрлан не нашел здесь никакой дрофы
и увидел лишь небольшую кумирню. Тщательно присмотревшись, он
вдруг разглядел позади кумирни шест для флага и рассмеялся.
– Да ведь это же обезьяна! Она снова задумала провести меня.
Много встречал я кумирен на своем веку, но никогда не видел, чтобы
позади кумирни был шест для флага. Эта тварь снова проделывает
всякие штуки, она хочет укусить меня и думает, что я подойду к ней.
Так я тебе и подошел! Вот обожди! Выбью сначала кулаком окна, а
потом ногой высажу двери!
