Двух фениксов убил из арбалета,
И принесло ему известность это.
Семи бессмертных на горе Мэйшани
Он – родич, но на реку Возлияний
Ушел и связей не любил семейных,
Знал тайны превращений чародейных,
Святым он в Красном городе считался
И мудрецом Эрланом назывался.
Увидев его, Великий Мудрец рассмеялся и, взмахнув своим
железным посохом с золотым обручем, крикнул:
– Ты откуда взялся, ничтожный вояка?! Как осмелился прийти
сюда и вызывать меня на бой?
– Да никак у тебя в глазах зрачков нет, что ты не узнаешь меня? –
отозвался Эрлан. – Я племянник Нефритового императора – Эрлан, мне пожаловано высокое звание Линь-сянь вана, и прибыл я сюда по
высочайшему повелению, чтобы схватить тебя – жалкую обезьяну-конюха, нарушившего покой в небесных чертогах. Неужели ты не
понимаешь, что пробил твой последний час?
– Теперь как будто припоминаю, когда я был на небе, то слышал, что младшая сестра Нефритового императора полюбила простого
смертного Янь Цзюня, сделалась его женой и родила сына, а сын этот
топором расколол Персиковую гору. Так уж не ты ли это? Для начала
следовало бы тебя хорошенько отругать, да ведь нет между нами
вражды. Можно, конечно, вздуть тебя как следует, но ведь от моего
удара ты, пожалуй, распрощаешься с жизнью. Вот что, барчонок, ступай-ка ты поскорее туда, откуда явился, и позови четырех небесных
полководцев.
Выслушав это, Эрлан так и вскипел от гнева.
– Ах ты низкая обезьяна! – заорал он. – Не мешало бы тебе
обращаться со мною немного повежливее. Ну-ка познакомься с моим
мечом!
Однако в этот момент Великий Мудрец ловко уклонился от удара
и, размахнувшись своим железным посохом, нанес ответный удар. И
разгорелся сказочный бой между ними.
С одной стороны был великий Эрлан,
С другой – был прекраснейший Царь обезьян;
Один в самолюбии гордом своем
Не мыслил о том, чтоб считаться с врагом;
А Царь обезьян полководца не знал,
И в сердце вражды никакой не питал.
И каждый из них в состязанье вступил,
Не зная противника подлинных сил.
Вничью эти схватки кончались не раз,
Друг друга враги узнавали сейчас.
