элементов, на которой я вижу печать Будды.
– Не под этой ли горой заключен Великий Мудрец, равный небу, который расстроил Персиковый пир и учинил неслыханный дебош в
небесных чертогах? – спросила бодисатва.
– Именно под этой, – подтвердил Мокша. Поднявшись на гору, они увидели там печать и на ней четыре священных слова: «Ом мани
падме хум». Тяжело вздыхая, бодисатва сложила такие стихи: Печально узнать, что волшебная та обезьяна
И доблестью и безрассудством была знаменита, Законов не чтила, нарушила пира уставы,
Бесчинство она учинила в чертоге Тушита.
Сто тысяч небесного войска она одолела,
Во всех девяти небесах вызывала смятенье,
И только наш Будда смирил ее властью священной, В неволе она – и дождется ли освобожденья?
Разговор бодисатвы с Хуэй-анем растревожил Великого Мудреца.
– Кто это там, на горе, читает стихи о совершенных мной
проступках?! – громко крикнул он.
Услышав это, Гуаньинь спустилась с горы и пошла на голос. Под
горой она увидела местных земных и горных духов, а также стража-хранителя, стороживших Великого Мудреца. Они собрались, чтобы
приветствовать ее. Дух-страж провел бодисатву к тому месту горы, где
была упрятана обезьяна. Преступник находился в каменном ящике и
хотя мог говорить, но не в состоянии был шевельнуть ни рукой, ни
ногой.
– Ну как, Сунь У-кун, узнаешь ты меня? – спросила бодисатва.
Великий Мудрец широко раскрыл свои огненные глаза и, кивнув
головой, громко крикнул:
– Да как же мне не узнать тебя?! Ты – милосердная спасительница
от всех бедствий, бодисатва Гуаньинь с острова Поталака. Очень
благодарен тебе за внимание. Сюда, где день тянется, словно год, никто из моих друзей и знакомых не пришел навестить меня. Откуда
же ты явилась?
– По велению Будды я направляюсь в Китай, чтобы отыскать
паломника, который отправится за священными книгами, – отвечала
Гуаньинь. – А так как эта гора лежит на нашем пути, то я и решила
задержаться и навестить тебя.
– Будда одурачил меня, – пожаловался Великий Мудрец, – прошло
уже более пятисот лет с тех пор, как он заключил меня под этой горой, где я не могу даже шевельнуться. Умоляю тебя, милосердная
бодисатва, спаси меня, если можешь!
– Ты совершил слишком тяжкое преступление, – отвечала ему
Гуаньинь, – и я боюсь освободить тебя, ведь ты снова можешь
натворить всяких бед.
– Нет, я уже раскаялся, – сказал на это Великий Мудрец, – и
надеюсь на твое милосердие. Единственное, чего я желаю сейчас, – это
стать на путь Истины и всего себя посвятить делам милосердия. Об
этом поистине можно сказать:
