Здесь вся гора в обрывах страшных скал,
Здесь красные, глубокие ущелья.
Здесь фениксов четы всегда поют,
Уходят ввысь заостренные пики,
А у подножья гор лежит Цилинь [16],
Фазанов золотых не молкнут крики.
И часто можно видеть у пещер
Драконов, выходящих и входящих,
И можно встретить оборотней лис,
Оленей долговечных в горных чащах.
И птицы там разумные живут,
Там аист мудрый, там прекрасны сосны,
В цветенье вечном редкие цветы,
И персики волшебно плодоносны.
И кажется весенним кипарис,
А на бамбуке задержались тучи,
Всегда свежа и зелена трава,
В долинах горных – сеть лиан могучих.
Поистине возможно говорить,
Что многих рек здесь чудное скрещенье,
Что эту гору – корень всей земли –
Не возмутят стихийные волненья,
Что бедствия бессильны перед ней,
Она стоит твердыней непреклонной,
Поддерживая весь небесный свод,
Как непоколебимая колонна.
На вершине Горы цветов и плодов стоял волшебный камень, высотой в три чжана {7} [17], шесть чи и пять цуней и окружностью в
два чжана и четыре чи. Три чжана, шесть чи и пять цуней составляют
триста шестьдесят пять цуней, что соответствовало тремстам
шестидесяти пяти дням, в течение которых происходит смена года на
земле. Два чжана и четыре чи составляют двадцать четыре чи, что
соответствует двадцати четырем периодам года, указанным в
императорском календаре. На горе было девять углублений и восемь
отверстий, что соответствовало восьми триграммам [18] и девяти
гунам [19] в исчислении.
Вокруг этого камня не росли деревья, которые могли бы защитить
его от горячих лучей солнца, однако там зеленела душистая трава и
цвели чудесные цветы чжи-лань, приносящие долголетие.
Прошло много времени, и вот небо и благоухания земли, животворная энергия солнечных лучей и сияние луны словно вдохнули
жизнь в скалу, и она зачала чудесный плод. Однажды скала эта
