– Дорогой отец! Можете спокойно отправляться, мы сделаем все
возможное, чтобы достойным образом служить учителю, и не
допустим никаких ошибок.
Тут Сунь У-кун совершил прыжок в воздух, очутился на облаке и
отправился на гору Черного ветра разыскивать рясу.
Однако о том, удалось ли Сунь У-куну найти рясу и что ему
пришлось испытать, вы узнаете из следующей главы.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ,
повествующая о том, как Сунь У-кун учинил разгром на горе
Черного ветра и как бодисатва Гуаньинь усмирила Духа медведя
Итак, Сунь У-кун взлетел на облако. Видевшие это монахи, послушники и монастырские работники перепугались насмерть, пали
ниц и, совершая поклоны, говорили:
– Милостивый отец! Оказывается, это сошел на землю праведник, который обладает способностью ездить на облаках и путешествовать
на тумане. Ничего нет удивительного в том, что огонь не нанес ему
вреда. Будь проклят этот старый сквалыга, который не сумел
распознать божественное существо. Перемудрил и сам погиб.
– Встаньте, почтенные, и не давайте волю своему гневу, –
промолвил Сюань-цзан. – Пусть только мой ученик найдет рясу, и все
будет в порядке. А вот если он не найдет ее, дело может обернуться
скверно. Характер у моего ученика дурной, и я не смогу поручиться
даже за то, что кто-нибудь из вас останется в живых.
Услышав это, монахи пришли в отчаяние и стали призывать на
помощь небо, давая всевозможные обеты, моля о том, чтобы ряса
нашлась. Однако мы пока оставим монахов с их переживаниями и
вернемся к Сунь У-куну. Повернувшись несколько раз вокруг
собственной оси, он быстро добрался до горы Черного ветра и здесь, остановив свое облако, внимательно осмотрелся. Перед ним была
чудесная гора. Весна стояла в полном разгаре.
Картина открывалась поистине великолепная.
Потоки мчатся по ущельям с ревом
И злобно брызжут пеною седой,
И пики – величавы и суровы –
Соперничают дикой красотой;
Повсюду тишь. Умолкли птичьи стаи.
Не видно человеческих следов,
И благоухать леса сильнее стали –
Густ аромат увядших трав, цветов…
Промчался ливень, небосвод обширный,
Казалось, стал и ярче и светлей,
И лес сосновый протянулся ширмой,
