уморили его своим ветром. А может быть, он жив и отправился
созывать на помощь других духов? Что тогда делать?
– Никакие духи мне не страшны! – сказал волшебник. – Один
только бодисатва Лин-цзи может остановить мой ветер.
Сидевший в это время на балке Сунь У-кун, услышав эти слова, пришел в восторг. Он вылетел из пещеры и, приняв свой обычный вид, отправился прямо в лес к Чжу Ба-цзе.
– Брат! – позвал он.
– А! – откликнулся тот. – Где ты был? Я только что прогнал
отсюда волшебника-знаменосца.
– Вот здорово! Молодец! – похвалил его смеясь Сунь У-кун. – Я
превратился в комара и проник в пещеру, чтобы взглянуть, что с
учителем. Он привязан к столбу и горько плачет. Я успокоил его, а
затем влетел в какое-то помещение, где устроился на балке. Там как
раз я и увидел волшебника-знаменосца, который, запыхавшись, вбежал
в пещеру и доложил, что ты гнался за ним. Он сказал, что меня не
видел. Тогда старый волшебник стал строить всякие догадки и болтать
разные глупости. Он высказал, например, предположение о том, что я
погиб от поднятого им ветра, а другой сказал, будто я ушел за войском
духов. Этим он выдал себя. В общем, все это очень интересно.
– Кого же он почитает? – спросил Чжу Ба-цзе.
– Он говорил, что ему не страшны никакие небесные силы. Один
только небесный воин способен укротить его. Это бодисатва Лин-цзи.
Но где этот Лин-цзи, я понятия не имею, – закончил Сунь У-кун.
Так, беседуя, они вдруг заметили на дороге старца.
Хоть посох не служил ему опорою,
Была походка у него тверда,
Под ветром встречным развевались в стороны
Красивые усы и борода.
Хотя глаза его и были тусклыми,
Но в них ума светились огоньки,
Сухие кости, старческие мускулы
Еще надежны были и крепки.
Сутулый чуть, с движеньями неспешными,
Румяный, брови все еще густы,
Был с человеком схож по виду внешнему
Дух древний Долголетия звезды. [189]
Чжу Ба-цзе очень обрадовался и сказал:
– Дорогой брат! Пословица говорит: «Если хочешь знать, как
пройти под горой, спроси прохожего человека». Что, если ты пойдешь
и поговоришь с ним?
Тут Сунь У-кун спрятал свой посох, привел в порядок одежду и, выступив вперед, обратился к старцу:
