ным директором была моя жена, я,
детства и твердили
естественно, контактировал с ней
не плакать, оказы-
успешно. Но насколько серьезным
вается, искренние
может стать контакт с остальной
сильные эмоции —
особенно те, что
частью команды? Я не знал, чего
вызывают слезы, —
ожидать, но надеялся, что это двух-
весьма действенны
дневное общение сможет сплотить
в контактах с людь-
нас.
ми. Если выйдете
Задав встрече тон просьбой
на такой уровень
о конфиденциальности, я начал пер-
открытости с чело-
вое вечернее заседание с двухминут-
веком, то создадите
крепкие отношения.
ного молчания, чтобы помочь всем
сфокусироваться. Затем попросил
участников рассказать о самом трудном переживании в жизни и о том, чему они благодаря ему научились. И, чтобы
подать пример, выступил первым.
Я рассказал о детских впечатлениях во время психического заболевания моего отца и насколько серьезно это на
меня повлияло. Я рассказывал о вызовах «скорой», о бритой
голове, о том, как отец с криками бегал по улице. Подробности этой истории сейчас не важны. Важно, что, когда я
начал рассказывать о глубокой печали из детства, вызван-ной хронической болезнью отца, я заплакал. Когда я это
сделал, голос в моей голове проговорил: «Плачут только
неудачники». Но остановиться было невозможно. Я смутился и даже слегка устыдился, что плачу перед всей нашей командой руководителей, но слезы просто продолжали
литься.
П О Б Е Д И Т Е Л И Т О Ж Е П Л А Ч У Т
125
Но потом произошла любопытная вещь. Пока мы по очереди рассказывали о самых трудных переживаниях в жизни, каждый вставал и говорил с невероятной эмоциональной
глубиной и открытостью. Больше того, трое из пятерых
участников (не считая меня) нашей встречи тоже плакали.
