Фингал сам застегнул полотнище кислородной палатки. Он пытался слушать объяснения доктора Миккса насчет шумов, характерных для заболеваний сердечных клапанов, но то и дело поглядывал на сероглазую медсестру. Заметив его взгляд, она улыбнулась. Фингал понимал, что ему следовало бы повнимательнее слушать доктора Миккса, но эти глаза…
Доктор О’Рейли, — озабоченный мистер Гупта приблизился к Фингалу. — Извините за беспокойство, но я счел своим долгом сообщить: у вашего пациента трещина в теменной кости.
О’Рейли понадобилось некоторое время, чтобы вспомнить, что он сидит возле сестринского поста и двадцать первой палаты в белфастской больнице Королевы Виктории, что его чай остыл, а на сердце по-прежнему тепло от воспоминаний о первой встрече с сестрой О’Хэллоран и ее серых глазах.
— Его клиническое состояние ухудшилось. Гематома увеличивается.
— Экстрадуральная гематома? — О’Рейли рывком выпрямился на стуле. Значит, у Донала между костями черепа и твердой оболочкой, окружающей головной мозг, скопилась кровь. Дьявол.
— Я уже отправил мистера Доннелли в операционную. Придется просверлить череп и выпустить кровь, — добавил Гупта. — Вы не могли бы позвонить мистеру Гриру? Номер вам даст сестра. Попросите его приехать. Выпустив кровь, мы окажем вашему пациенту только первую помощь. А ему нужна трепанация. — И Гупта ушел.
Сестра подала О’Рейли листок с номером телефона. Черт. Бедный Донал. Знакомый голос в трубке произнес: «Грир слушает».
— Чарли, это Фингал. Это мой пациент здесь у вас с экстрадуралкой… Мистер Гупта намерен просверлить трепанационное отверстие и выпустить кровь…
— Уже еду.
— Я бы хотел присутствовать.
— Тогда встретимся в хирургической раздевалке.
Чарли Грир ворвался в раздевалку и направился прямиком к своему шкафчику.
— Как дела, Фингал?
О’Рейли уже переодевался и как раз завязывал пояс брюк.
— Рад видеть тебя, Чарли. Но лучше бы мы встретились при других обстоятельствах.
Чарли ловко выбрался разом из пальто и пиджака и зашвырнул вещи в шкафчик.
— Беспокоишься за своего пациента? — Он продолжал быстро раздеваться. — Ты ничуть не изменился. Потому и стал отличным сельским врачом. — Он нырнул в рубашку от хирургической формы. — Экстрадуральная гематома — коварная штука. Мы сделаем все, что сможем… да ты и сам знаешь.
— Буду признателен. — Фингал заметил, что живот у Чарли округлился и уже не был плоским и мускулистым, каким О’Рейли привык видеть его в спортивных раздевалках много лет назад. — А ты, я вижу, раздобрел, Чарли, — заметил О’Рейли и усмехнулся.
Чарли сбросил ботинки и стащил брюки.
— На себя посмотри, — парировал он и беззлобно рассмеялся. — Ну, пойдем. Посмотрим, как дела у Гупты.
Пока Чарли мыл руки и обсуждал предстоявшую операцию с уже переодевшимся и натянувшим перчатки Гуптой, поблизости ждала медсестра. В больничном обиходе ее было принято называть «грязной сестрой», так как в ее обязанности входили манипуляции с нестерильными предметами — например, когда требовалось принести флаконы с кровью или вытереть взмокший лоб хирурга.
— Отверстие я уже просверлил, — сообщил Гупта, держа на весу руки в перчатках.
О’Рейли перевел взгляд на голову Донала. Его огненные волосы с одного бока были сбриты, на коже черепа сделан короткий надрез. Струйка крови, стекавшая на полотенце, казалась черной.
— К трепанации все готово, сэр, — отрапортовал старший ординатор.
О’Рейли увидел, как его товарищ сделал надрез перед ухом Донала и отогнул лоскут кожи, обнажая мышцу, которую предстояло рассечь. Гупта взял изогнутые щипцы и подсунул их концы под мышцу, затем сжал рукоятки, отделяя мышцу и обнажая находящуюся под ней кость.
— Удачное отверстие, Раджат, — отметил Чарли. — Как раз там, где надо. Отсос, пожалуйста. — Он протянул левую руку, и сестра вложила в нее отсасывающий катетер. Чарли вставил мягкий кончик трубки в отверстие в черепе. О’Рейли увидел, как прозрачную трубку заполняет темная кровь из черепа Донала.
Чарли указал на темную линию, извивающуюся на белой поверхности теменной кости.
— Вот она, трещина. Раджат правильно проделал отверстие возле самого края. Сестра, костные щипцы.
Ему протянули инструмент, который напоминал плоскогубцы, но с полукруглыми зубчатыми чашечками на концах.
— Будем освобождать место, чтобы добраться до артерии, — объявил Чарли и принялся за работу.
О’Рейли услышал характерное похрустывание щипцов, выгрызающих часть черепа. Наконец Чарли сказал: «А вот и она».
О’Рейли заглянул в отверстие и увидел оболочки, окружающие мозг пациента — орган, который придавал Доналу присущие ему черты, управлял его мышцами, контролировал дыхание, вынашивал хитроумные планы, хранил любовь Донала к Джули Макатир и будущему ребенку. О’Рейли надеялся, что ущерб, нанесенный мозгу Донала, окажется обратимым.
— Возвращайся к нам, Донал, — шепотом позвал он.
Из одной артерии понемногу вытекала кровь.
— Кетгут, — скомандовал Чарли, принял иглодержатель с изогнутой иглой, провел ее под источником кровотечения, мастерски сделал стежок и завязал узел. Кровотечение прекратилось. Правда, немного крови сочилось из вен, но главная угроза для жизни Донала была устранена. Чарли выпрямился.
— Раджат, я выдохся. Закончите сами?
Чарли отступил от стола и стащил резиновые перчатки.
— Благодарю вас, сестры. Отличная работа, Раджат. — Он повернулся, и «грязная сестра» развязала тесемки у него на спине. — Идем, О’Рейли. Наверняка ведь рвешься домой.
— Сегодня я бы лучше побыл здесь, в больнице, — отозвался О’Рейли. — На моей машине уехал Барри, а поезд я пропустил…
— Это все отговорки, хоть и убедительные. Ты хочешь остаться, потому что беспокоишься за Доннелли. Слушай, Фингал, как долго мы уже знакомы?
