Фингал выпрямился, забыв про свой кофе.
— Как это?
— Закончив школу, я сообщила ему, что в 1899 году медицинский факультет колледжа Королевы в Белфасте начинает прием студенток.
Фингал привстал.
— Так ты хотела стать врачом, мама?
Он не верил своим ушам, настолько невероятно это звучало.
— Шокирующее откровение, да? Я знаю. — На этот раз ее улыбка была грустной. — Вот и дедушка так считал.
— Да нет, я не об этом. У нас на курсе три девушки, ну и что в этом странного? Просто я удивился, услышав о медицине от тебя.
— Так или иначе, — продолжала мать, — дедушка и слышать об этом не захотел. Справедливости ради следует заметить, что он не мешал мне изучать английскую литературу. Так я и познакомилась с твоим отцом — дедушкино решение принесло пользу.
Фингал уставился на мать.
— И с тех пор ты жалеешь о том, что так и не поступила на медицинский?
Она покачала головой.
— Я же сказала: сожаление — бесполезное чувство.
Фингал помнил эти слова, но уловил, как дрогнул ее голос.
— Поэтому ты и помогла мне бросить вызов отцу?
— Помнишь, мы когда-то читали вместе Йейтса?
Он кивнул.
— «Свои мечты я расстелил, не растопчи мои мечты». — Голос матери вновь зазвучал непривычно резко. — Никому не позволено топтать чужие мечты. Никому.
Глаза Фингала защипали подступившие слезы.
— Спасибо, мама, — очень тихо выговорил он.
Вслед за матерью он перешел в столовую, отодвинул стул и сел к столу, на котором Бриджит уже расставила приборы. Мама подала ему чашку кофе и села напротив. Услышав скрип открывшейся двери, Фингал обернулся и увидел в дверях отца. Под его неподвижным взглядом Фингал быстро поднялся.
— Коннан! — воскликнула мать. — Я не ждала тебя так скоро.
— Негодный студент так и не явился.
— Это даже к лучшему, — возразила мать. — Фингал зашел проведать нас, а ты вернулся пораньше. — Она многозначительно взглянула на сына. — А ты расстраивался, что не застал отца, — верно, Фингал?
— Как дела, папа? — спросил Фингал.
— Прекрасно, — отозвался тот. — А как твои дела, Фингал?
— Ради всего святого, Коннан, ты же не в аудитории. Присядь, выпей кофе, — предложила мама.
Фингал сел, отец занял место рядом с матерью.
— Как продвигается твое… изучение медицины?
— Неплохо, — ответил Фингал, — пожалуй, даже отлично. Как тебе известно, до сих пор я сдавал все экзамены первым.
— Ничего другого я и не ожидал. — Отец повернулся к матери.
— Мэри, будь добра, налей мне кофе.
Фингал затаил дыхание: краткое слово похвалы пришлось бы сейчас очень кстати. Он посмотрел, как встает мама, потом снова перевел взгляд на отца, сидевшего напротив. Тот держался прямо, развернув плечи, внушительный в своем безупречно сшитом костюме-тройке в тонкую полоску.
Видеть отцовское безразличие было нестерпимо обидно. Фингала так и подмывало отказаться от завтрака и уйти, но он мысленно запретил себе. Нет смысла устраивать скандал.
Только теперь Фингал понял, что ему уже никогда не заслужить одобрение отца, значит, придется довольствоваться тем, что хоть кто-то из родителей радуется его успехам.
Погружение Фингала Флаэрти О’Рейли в глубины клинической медицины началось прохладным дублинским утром. Когда он прибыл в учебную больницу, Чарли Грир уже ждал его вместе с еще четырьмя студентами. Фингал дружески поздоровался со всеми. Спустившийся с крыльца навстречу студентам невысокий мужчина произнес:
— Доброе утро! Я доктор Миккс, преподаватель фармакологии и терапии, а также штатный врач больницы сэра Патрика Дана.
Доктор Миккс был худощавым, его узкое лицо напомнило Фингалу скелет из колледжа, носивший прозвище Глэдис. На носу доктора Миккса сидели очки в тонкой металлической оправе, поверх одежды был накинут длинный белый халат.
— Моя задача — приветствовать вас в первый день шестимесячной практики, — продолжал он. — Вам предстоит совершать обходы и работать с пациентами стационара, а также посещать амбулаторные приемы и все обязательные занятия.
Фингал судорожно сжимал в кармане стетоскоп — так, как древний кельт мог сжимать рунический талисман. Он с блеском сдал вторую часть промежуточного экзамена и в июне получил диплом бакалавра. Его мать присутствовала на церемонии вручения, на которой дипломов удостоились все друзья Фингала, в том числе и совершенно ошарашенный этим событием Боб Бересфорд. Мама извинилась перед сыном за отсутствие отца и объяснила, что тот неважно себя чувствует.
