— Скажи, ты хотел бы отправиться в море?

— В море?..

Из задумчивости О’Рейли вывело похлопывание по плечу. Опомнившись, доктор обнаружил, что мешает открыть задние дверцы «скорой».

— Простите, док, вы не могли бы отойти?

— Виноват. — О’Рейли посторонился и мысленно вновь вернулся в 1927 год.

Совет Ларса и двадцать фунтов из суммы, прибереженной мамой на черный день, открыли юному Фингалу О'Рейли двери в новый мир. Три года он бороздил моря на судах торгового флота.

В 1930 году он завербовался в резерв Королевских военно-морских сил и провел в море еще год, но на этот раз на борту британского линкора «Тигр». За время службы Фингал сумел не только подзаработать, но и обзавестись близким другом — мичманом Томом Лаверти. Сын Тома Лаверти, молодой Барри, теперь работал у О'Рейли ассистентом.

В случае войны резервистов мобилизовывали в первую очередь, но О'Рейли такое развитие событий казалось маловероятным. В 1930 году великие державы не проявляли особой воинственности. Лидер итальянской фашистской партии Муссолини казался миролюбивым малым, движимым единственным желанием: чтобы поезда в стране ходили по расписанию. Адольфу Гитлеру не светило даже попасть в немецкий рейхстаг, поскольку он был австрийским подданным.

А Фингалу О'Рейли предстояло немало важных дел. В море он возмужал и утвердился в решимости стать врачом. Едва сумев накопить достаточную сумму, в 1931 году он, по флотскому выражению тех времен, встал на якорь в дублинском Тринити-колледже. Возможно, в отличие от однокашников, ему недоставало светского лоска, приобрести который в море было негде, но тем не менее он сумел учтиво поблагодарить санитаров, которые уже передали Донала больничному персоналу.

К Фингалу подошла Китти.

— Никаких ухудшений, — сообщила она. — Пульс и давление в норме.

Фингал взял ее за руку и последовал за санитарами, увозившими каталку с Доналом в приемный покой. Запахи здесь ничуть не изменились за тридцать с лишним лет, с тех пор как Фингал впервые учуял их в дублинской учебной больнице сэра Патрика Дана.

Донала завезли в ближайший свободный бокс приемного покоя, где медсестра до прихода врача записала пульс пациента, его давление, частоту дыхания и уровень сознания.

О'Рейли остановился у стойки регистратуры.

— Я доктор О'Рейли. Это я привез мужчину с сотрясением.

Регистраторша положила перед собой разлинованную карточку размерами четыре на восемь дюймов.

— Мне понадобятся некоторые сведения, доктор О'Рейли.

— Охотно сообщу их вам, но только через минуту, — пообещал О’Рейли и обернулся к Китти. — Отправляйся домой, а я побуду с Доналом, пока все не уладится.

Китти тихонько пожала ему руку.

— Я так и знала. Тебя что-то тревожит.

— Да нет, что ты, — начал было он, — вот только…

— О’Рейли, я слишком хорошо знаю тебя. И до сих пор помню, как еще в студенческие времена ты всю ночь просидел возле пациента.

— Сержанта Падди Кьоу. С пневмонией. Да, я тоже помню его. — Фингал улыбнулся.

— Хочешь, я останусь и составлю тебе компанию?

О’Рейли покачал головой.

— Ступай домой. — Он был бы не прочь поцеловать ее, но не здесь. Он понизил голос. — Надо бы нам вдвоем пройтись по магазинам. Я слышал, Шармен Д. Нил предлагает неплохой ассортимент колец.

— Знаю, — с улыбкой подтвердила она. — Буду с нетерпением ждать, а пока ухожу. — И добавила: — Может, завтра увидимся.

— Там видно будет. Надеюсь, Доналу полегчает настолько, что я в ближайшее время уеду домой.

— Доброй ночи, Фингал. Береги себя… и Донала. — Китти повернулась и ушла.

О’Рейли вернулся к стойке, готовый ответить на вопросы о До-нале, но услышал за спиной возглас:

— Доктор О’Рейли?

Он обернулся.

— Да?

— Я старший ординатор нейрохирургии Раджат Гупта. — Врач протянул руку. О’Рейли пожал ее, окинув взглядом молодого выходца из Азии. Его волосы были черными, глаза — темно-карими, рукопожатие — крепким. Он не назвался «доктором» — значит, уже был принят в члены Королевского хирургического колледжа. Британская и ирландская система медицинских званий отличается от всех остальных.

— Спасибо, что пришли, — отозвался О’Рейли. — Вполне вероятно, мы имеем дело с обычным сотрясением, но я всего лишь сельский врач, потому и хочу услышать мнение специалиста.

— Идемте. — Старший ординатор отодвинул занавеску, О’Рейли шагнул следом. Донал лежал на каталке и часто дышал.

— Донал, очнись! — позвал О’Рейли.

Донал пробормотал что-то неразборчивое, не открывая глаз.

О’Рейли заметил, как бледны щеки пациента. Состояние Донала ухудшалось — не слишком резко, но все-таки внушало тревогу.

О’Рейли с трудом дождался, когда старший ординатор закончит осмотр.

— У вашего пациента сотрясение головного мозга средней степени тяжести. Ничего страшного, но я все-таки переведу его в нейрохирургическую палату. — Мистер Гупта нахмурился. — Думаю, повреждения коры головного мозга незначительны, но полностью исключать компрессионную травму мозга в результате кровотечения не следует.

— Продолжайте, — попросил О’Рейли, поглаживая подбородок.

— У него гематома за правой височной костью. Это может означать наличие трещины в черепе и вероятный разрыв…

— …средней менингеальной артерии. Черт.

Мистер Гупта продолжал:

— Надеюсь, разрыва все-таки нет, но на всякий случай назначу рентген, общий анализ крови и ультразвуковое исследование.

О’Рейли кивнул:

— Спасибо, мистер Гупта.

Донал, несомненно, попал в надежные руки. О’Рейли вгляделся в бледное лицо пациента, на котором отчетливо выделялись веснушки. Опустившись на стул, О’Рейли стал ждать, когда вернется мистер Гупта, и тот вскоре появился.

— Все улажено. Я успел поговорить с мистером Гриром, он не возражает против наших планов. Просил передать вам привет…