— Давайте познакомимся, — продолжал доктор Миккс. — Ваша фамилия, мисс?..
— Манвелл, сэр. Хильда Манвелл.
— А ваша, мистер?..
— Фицпатрик, сэр.
Жаль, что Фицпатрик не выбрал какую-нибудь другую больницу, подумал Фингал. С Хильдой он так и не успел познакомиться толком. По крайней мере, остальные все свои — Боб, Чарли и Кроми.
— А вы?.. — Доктор Миккс указал на Фингала.
— О’Рейли, сэр.
— О’Рейли? Если не ошибаюсь, вы и мистер Грир играете в регби за Тринити-колледж? — Доктор улыбнулся. — В таком случае желаю вам обоим удачи — при условии, что спорт не помешает учебе. Ваши успехи покроют славой колледж и больницу сэра Патрика Дана.
Доктор Миккс повернулся к Бобу.
— Бересфорд, сэр.
— А вы?..
— Кроми, сэр.
— Итак, прежде чем я поведу вас в отделение, думаю, вам следует кое-что узнать о нашей больнице.
Фицпатрик поднял руку.
— У вас вопрос, мистер Фицпатрик? — Миккс нахмурился.
— Нет, сэр. — Фицпатрик поправил свое пенсне в золоченой оправе. — Я читал про сэра Патрика.
Фингал переглянулся с Чарли, тот в изнеможении закатил глаза.
Фицпатрик старательно затараторил:
— Он родился в шотландском Абердине, в 1642 году. Накануне битвы на реке Бойн сэр Патрик лечил короля Вильгельма Оранского, раненного в плечо. Свое состояние сэр Патрик оставил медицинской школе, которую завещал основать в Дублине.
— Вижу, вы основательно подготовились, мистер Фицпатрик, — заметил доктор Миккс, снял очки, протер их и снова водрузил на нос. — Но вообще-то я хотел познакомить вас с нынешними изменениями в больнице.
Фингал встрепенулся.
— Верхний этаж восточного крыла слева от меня — инфекционное отделение на двадцать шесть коек, с отдельным входом. Новые операционные были пристроены в 1898 году и переоборудованы в 1916 году.
В год Пасхального восстания, мысленно добавил Фингал, зная, что здесь оказывали помощь всем раненым — и повстанцам, и британским солдатам.
Доктор Миккс продолжал:
— Здесь есть и комнаты для студентов, где вы будете жить во время длительной практики.
Фингал с нетерпением ждал практики еще и по этой причине: каждый месяц дарового, проживания при больнице позволял ему сэкономить на арендной плате за жилье.
Тем временем доктор Миккс рассказывал:
— Строение перед восточным крылом — амбулатория. За год в ней принимают тридцать тысяч пациентов, так что у вас будет масса возможностей для практики. А на Лоуэр-Маунт-стрит находится общежитие для студенток сестринских курсов.
Фингал заметил усмешку Чарли. Доктор Миккс, который тоже уловил ее, добавил:
— Имейте в виду: старшая сестра не спускает глаз со своих юных подопечных. А теперь следуйте за мной — сначала мы пройдемся по отделению. К нам присоединится доктор Пилкингтон — это наш врач, живущий при больнице.
Вслед за однокурсниками Фингал вошел в двери и миновал большую лестницу.
— Мы в палате святого Патрика.
В палате студентов ждал молодой человек в длинном белом халате, его сопровождали две студентки сестринских курсов, палатная медсестра и старшая палатная сестра в белом переднике поверх синего платья. Белый накрахмаленный головной убор закрывал ей лоб и спускался глубокими складками по бокам.
— Доброе утро, доктор Пилкингтон, сестра Дэли, дамы.
Сестры коротко поклонились, доктор Пилкингтон отозвался:
— Доброе утро, сэр.
— Все готово. Приступим?
Свет вливался в палату через высокие арочные окна. Вдоль стен были с армейской точностью расставлены больничные койки — изголовьем к стене, изножьем к центральному проходу. Возле каждой кровати стоял стул с плетеной спинкой, на спинках кроватей висели карточки пациентов. Двадцать пять коек вдоль каждой стены, все заняты мужчинами. Врачи и студенты приблизились к койке под кислородной палаткой и встали по обе стороны от нее.
Через окошко в парусине Фингал увидел мужчину лет тридцати. Шипел подаваемый в палатку кислород, гудел вентилятор, выводивший углекислый газ. Сестра кивнула медсестре-студентке, та расстегнула застежку на палатке и склонилась над кроватью. Дыхание пациента было неглубоким и прерывистым, голова повернута набок, глаза закрыты.
Медсестра подала доктору Пилкингтону карту. Он заглянул в нее и огласил историю:
