— Тому однорукому с плевритом? Он что, нравится тебе, этот коротышка? — Боб сделал еще глоток.

— Он бывший солдат. — Фингал смаковал крепкое пиво. — Знаешь, откуда он? — Боб покачал головой. — С Фрэнсис-стрит.

— Там вроде бы сдают жилье в аренду? Слышал о таком.

— А я еще и видел. — Фингал вытер губы. — Мы привыкли принимать все это… — он обвел взмахом руки ярко освещенный зал паба, — как должное. А там, где живет Падди, вообще нет электричества. Только сальные свечки и керосиновые лампы.

— Помнится, доктор Миккс говорил, что нам не под силу изменить весь мир, — заметил Боб. — У меня тоже есть сердце, но трущобы в Дублине существовали всегда.

— На самом деле нет, — возразил Фингал. — Это сравнительно недавнее явление. В 1802 году, после того как был принят Акт об объединении Великобритании и Ирландии, англо-ирландская элита решила, что в Англии живется лучше, и стала постепенно покидать Дублин. В то время как раз поднялась волна ирландского национализма, поэтому безопаснее было уехать. К 1840 году дома, которые в 1791 году можно было продать за восемь тысяч фунтов, стоили всего пятьсот.

— Я всегда говорил: вкладывать деньги в лошадей надежнее, чем заниматься махинациями с недвижимостью, — подхватил Боб. — Быстрее получишь прибыль. — И он рассмеялся.

Фингал сделал еще глоток из своей кружки.

— Как только цены упали, домовладельцы-спекулянты принялись скупать целые улицы и сдавать их внаем, вселяя по четырнадцать человек в одну комнату.

— Этого я не знал. — Боб нахмурился, глядя на свой пустой стакан. — Еще глоток на дорожку. — Он поднялся и кивнул в сторону кружки Фингала.

— Мне достаточно. — До прихода Китти Фингалу больше не хотелось пить.

Он взглянул на часы. Обычно Китти не опаздывала. Интересно, что принесет им будущее? Впрочем, пока Фингал не строил никаких далеко идущих планов.

— Здесь наполняют стаканы, не мешкая, — сообщил Боб, появляясь с новой порцией виски. Он сел. — Подумать только, четырнадцать человек в одной комнате… И все-таки сдается мне, что так живут лишь немногие.

— Ошибаешься. Жилье в трущобах снимает треть населения Дублина. Кстати, ты знал, что в 1931 году принят Закон о жилье? Только после этого в Дублине наконец начали сносить трущобы.

— Нет, я не знал. Я вообще редко интересуюсь политикой.

Фингал допил свою пинту.

— Мы начали разговор с Падди Кьоу и Фрэнсис-стрит. Так вот, дома на ней до сих пор не снесли. Нового жилья Падди не видать как своих ушей. Как по-твоему, Боб, неужели он не заслужил ничего, кроме сырой каморки с уборной на заднем дворе и вонью из помойного ведра по ночам? Ведь этот человек отличился в битве при Пашендейле. Он достоин лучшего.

Боб посмотрел на Фингала в упор.

— Я знаю, что тебе доставляет ни с чем несравнимое удовольствие работа с пациентами. Но тебе мало просто лечить их. Ты хочешь изменить мир, верно?

— Нет, Боб, — Фингал покачал головой, — не весь. Только один уголок.

— Кажется, я начинаю понимать… Объясни, что, по-твоему, может сделать врач? Я не создан для того, чтобы ухаживать за пациентами. Для этого я слишком неуклюж.

— Тебе необязательно даже видеться с пациентами. Помнишь курс санитарии и гигиены, который нам читают? Мир можно изменить, позаботившись о том, чтобы люди жили в чистоте, получали прививки, пили чистую воду.

— Звучит скучновато, — признался Боб. — Но я понял, что ты имеешь в виду.

— Вот посмотришь, если доктор Флеминг, о котором нам рассказывал доктор Миккс, найдет способ очистки плесневого грибка Penicillium, врачи сумеют положить конец инфекциям.

Боб рассмеялся.

— Значит, открытие-то не простое, а чертовски полезное!

Фингал улыбнулся.

— На то они и исследования, Боб. Итог — возможность помочь миллионам людей. Есть о чем задуматься, дружище.

— Точно, — и после некоторых размышлений Боб добавил: — Пожалуй, если я и выдержу экзамены, то лишь для того, чтобы заняться научной работой.

Вошла Кэтлин, мужчины поднялись. Фингал почувствовал, что на его лице расплывается улыбка Чеширского кота.

— Простите за опоздание, — выпалила Китти, сбросив с головы шарф. — Привет, Боб.

— Китти, — Боб учтиво приподнял шляпу. — Очень рад. Можно угостить тебя?

Снимая строгую форму медсестры, Китти О’Хэллоран словно преображалась. Фингал уже не в первый раз задумался о том, как она выглядит без привычной одежды.

Она кивнула, отвечая на вопрос Боба:

— Бокал «охотничьего хереса».

Боб подхватил опустевший стакан Фингала и отошел.

— Извини, что опоздала, Фингал, — продолжала Китти. — Надо было навести порядок в палате.

Он улыбнулся.

— Ничего, в разлуке сердце полнится любовью. — Фингал обнял Китти и поцеловал ее.

— Лучше бы наш график не был заполнен так плотно. В театр ты водил меня три недели назад, а до Нового года еще целых две.

Он пожал плечами.

— Помню, но ведь каждую третью субботу у меня дежурство. И потом, учеба, да еще регби…

Китти покачала головой.

— Мне ужасно нравится смотреть, как ты играешь, — ее губы изогнулись в улыбке, глаза блеснули. — Твой друг Боб Бересфорд — прекрасный компаньон.

Фингал нахмурился.

— Нисколько не сомневаюсь. Кстати, он скоро уходит.

— Не ревнуй, Фингал. Ты похож на ворчливого старого медведя.

— Быть ворчливым я еще согласен, но только не старым. Мне всего двадцать шесть. — Он отодвинул стул от стола. — Садись.

— А вот и мы, — объявил Боб, возвращаясь с напитками. Он поставил перед друзьями бокал и кружку, а сам выпил, не присаживаясь. — Фингал, спасибо, что все разъяснил насчет съемного жилья. Ты прав, врач может помогать людям не только в больнице. А теперь, мисс Китти, сладкой мукой станет расставанье, но увы, я ухожу искать человека с собакой.

Китти рассмеялась.