Даже не мечтай, свирепо подумал Фингал.
— Спасибо, мистер Бересфорд, — улыбнулась Кэтлин.
По крайней мере, пока они не зовут друг друга по именам, отметил Фингал. И удивился, заметив в себе вспыхнувшее чувство собственника.
Оставшись наедине с Фингалом, Кэтлин сказала:
— А вы здорово сыграли, Фингал.
— Да ладно, просто было кому отдать пас. Вот и все.
Она окинула его оценивающим взглядом.
— Неделю назад вы совсем сконфузились, когда Кевин Доэрти при выписке пытался отблагодарить вас. Вы из тех ирландцев, которых даже заслуженная похвала вгоняет в краску?
Он с трудом сглотнул.
— Кэтлин, уже почти пять часов. Мы рискуем пропустить начало фильма.
— Значит, я угадала. — Она рассмеялась. — Только не Кэтлин, а Китти, — и она сама взяла его за руку.
— Левой рукой придерживаем цилиндр шприца, — объяснял Джефф Пилкингтон Фингалу и Чарли. — Указательный и средний пальцы просуньте через кольца у верхнего края, а большой палец — через центральное кольцо на поршне.
До Рождества оставалась всего неделя. Фингал и Чарли учились отсасывать плевральный экссудат — жидкость, скапливающуюся между двумя слоями оболочки, покрывающей легкие. Джефф демонстрировал им большой шприц.
— А вот это, — продолжал он, указывая на деталь между шприцем и втулкой иглы с широким отверстием, — двунаправленный кран. Жидкость может поступать или в иглу, или из иглы.
Фингал внимательно следил за действиями Джеффа, с сомнением поглядывая на огромную иглу.
— Джефф, сдается мне, с такой штуковиной капитан Ахав гонялся за Моби Диком, — ему не нравился вид иглы, но еще неприятнее было представлять, как она вонзается в живого человека.
Повторение процедур и сознание, что они приносят пользу, постепенно помогли Фингалу преодолеть отвращение к необходимости причинять боль. Мало-помалу он свыкался с этим, но безразличием так и не проникся.
— Инструменты надо простерилизовать, — продолжал Джефф, сложил их в автоклав, закрыл крышку и нажал кнопку, доводя воду до кипения. — «Большую Берту» мы применяем только после инъекции новокаина. Для этого служит маленький шприц.
Хвала Богу за местную анестезию, подумал Фингал.
— Стерилизация займет двадцать минут, — сообщил Джефф. — Пойдемте пока проведаем пациента.
Втроем они вернулись из шлюза в палату святого Патрика. Сестра Дэли, стоявшая у кровати пациента, выпрямилась и встретила вошедших улыбкой. Фингал улыбнулся ей в ответ. Чем быстрее совершенствовались навыки будущих врачей, тем заметнее росло уважение старшей сестры и тем шире становились ее улыбки.
— У нас отсос экссудата у пациента с пневмонией с пятьдесят первой койки, — сообщил Джефф и направился к пациенту.
— Хорошо, я пришлю сестру с инструментами.
Над койкой была раскинута кислородная палатка вроде той, которая помогла давно выписавшемуся Кевину Доэрти. Новый пациент, мужчина тридцати четырех лет, был тощим, как палка, два верхних передних зуба у него отсутствовали, усы пожелтели от никотина, а правая рука заканчивалась культей чуть ниже локтя.
— Добрый день, сержант Падди Кьоу, — поздоровался с ним Фингал. — Как сегодня ваши дела?
— Пока вроде как я еще не в себе, мистер О’Рейли, — Падди закашлялся и скривился от боли. — Но я иду на поправку, благодарю.
Фингал отчетливо слышал хрипы в легких пациента. Четыре дня назад он сам принял его и в первый момент не узнал нищего, которому в марте прошлого года дал два шиллинга. Зато сержант Патрик Кьоу, которому каждый вдох причинял мучительную боль и сопровождался кашлем, хрипами и дрожью, без труда узнал Фингала.
— Да это же вы, сэр, — ахнул он. — Тот самый, что дал мне аж два шиллинга!
— Да ладно, — воскликнул Фингал, — хоть это и впрямь я!
Поставить диагноз было нетрудно, тем более что сержант уже не в первый раз страдал пневмонией. Фингал мысленно чертыхался и проклинал дублинские трущобы.
Рентгенография грудной клетки подтвердила, что у пациента пневмония левого легкого, осложненная плевритом. Больному был прописан кислород, обтирания, чтобы снизить температуру, и жаропонижающий препарат, который с конца XIX века не выходил из моды, — ацетилсалициловая кислота, или аспирин.
Недоставало медикамента, убивающего бактерии, но, по словам доктора Миккса, в 1930 г. доктор Флеминг прекратил попытки применить для этой цели производный препарат грибка Penicillium notation. Это вещество останавливало рост бактерий в лабораторных условиях, но очистить его настолько, чтобы применять для лечения людей, никак не удавалось. Пациентам приходилось полагаться на защитные силы своего организма и на его способность бороться с инфекциями.
Фингал просмотрел записи в истории болезни и температурную карту. На графике тонкая черная линия взлетала вверх, образуя острый пик, а затем так же круто снижалась до нормального уровня, 36,6, прежде чем взвиться вновь. Дежурство Фингала уже закончилось, но он вызвался посидеть с сержантом.
Как наяву Фингал вновь услышал плаксивый голос Фицпатрика: «Сегодня не твое дежурство, О’Рейли. Я сам хочу заняться этим случаем. Никогда еще не видел кризиса пневмонии».
— Господи, Фицпатрик, — не выдержала Хильда Манвелл, — Фингала интересует не случай, а человек.
— Ну, как знаешь. — И Фицпатрик выскочил за дверь, бормоча: — Поделом тебе будет, О’Рейли, если он даст дуба.
Все, что оставалось Фингалу, — сдержаться, чтобы не задать Фицпатрику взбучку, сесть у постели сержанта и мысленно молиться, чтобы тот выкарабкался. С тех пор прошли целые сутки и еще половина.
Джефф давно оставил попытки убедить Фингала бесстрастно относиться к пациентам, поэтому даже бровью не повел, услышав от него: «Жар постепенно спадает, Падди. Вы идете на поправку».
Наградой ему стала слабая улыбка и хриплое «А уж я-то как надеюсь, сэр! Подымить хочется, аж сил нет».
Фингал покачал головой:
