— Тебя тоже, Чарли?
Чарли схватил его за руку.
— Испытания проводят в субботу на стадионе «Рейвенхилл» в Белфасте, так что нам придется выехать поездом накануне ночью. Уверен, мистер Киннир отпустит нас — я прав, сэр?
— Разумеется, — подтвердил консультант. — Это большая честь.
Фингал перевел взгляд на недочитанное письмо.
— Чарли, — тихо произнес он, — какого числа испытания?
— Через двенадцать дней. Времени как раз хватит, чтобы твой нос зажил. В субботу, четырнадцатого декабря!
— Так я и думал. — Плечи Фингала поникли. — Четырнадцатого… — он вздохнул. — Чарли, мне придется отказаться.
— Господи, да почему? — вскричал его друг.
— Помнишь, я говорил тебе, что ничто не помешает мне участвовать в отборе? Так вот, одна причина все-таки нашлась. Девятого начинаются экзамены. Четырнадцатого числа у меня устный экзамен по бактериологии и патанатомии.
Фингал вышагивал туда-сюда по коридору. Наступила суббота, 14 декабря, и он явился на устный экзамен по микробиологии за пять минут до назначенного времени.
Дверь открылась, появился очередной смертельно бледный экзаменующийся. Фингал узнал Эйдана Хьюитта — «вечного студента», поступившего в школу медицины даже раньше Боба Бересфорда.
— Профессор Биггер в скверном настроении, — шепнул он.
Два письменных экзамена Фингал уже сдал. В прошлую среду он начал отвечать на билет по патанатомии с вопроса «опишите макроскопическую и микроскопическую картину, характерную для острого панкреатита». К счастью, особенностям панкреатита он посвятил немало времени в субботу после того, как Чарли сломал ему нос. Второй и третий вопросы вообще показались ему подарками судьбы. Даже устный экзамен по патанатомии дался ему довольно легко. Фингал поправил галстук и вытер о штанины мокрые ладони. Потом сделал глубокий вдох и шагнул в аудиторию.
— Закройте дверь и садитесь, — велел экзаменатор, сидевший за столом перед медным микроскопом. Фингал узнал доктора Уильяма Джессопа, ассистента кафедры бактериологии. Рядом с ним сидел профессор Джозеф Уорвик Биггер, которому предстояло на следующий год занять пост декана факультета.
— Больно, должно быть, — заметил он, указывая на лицо Фингала. — Регби?
Отечность уже почти прошла, сохранились только грязно-желтые синяки под обоими глазами Фингала.
— Бокс, сэр.
— Надеюсь, смотреть на препараты это не помешает. — Доктор Джессоп придвинул к нему микроскоп. — Взгляните и расскажите нам, что вы видите.
Фингал сел, склонился к окуляру и навел резкость. В голове у него зазвучало шутливое определение, данное Бобом Бересфордом: «Микроскоп — хитроумный оптический прибор, благодаря которому расплывчатые пестрые кляксы становятся крупнее». Скопления бордовых палочек стали видны отчетливее. Микроорганизм «грамположительный». Подвинув предметное стекло, Фингал заметил мелкие сферы. А вот и споры. Три спорообразующие грамположительные палочковидные бактерии. Две аэробные, то есть для развития им необходим кислород. Третья — из группы анаэробных, то есть способных обходиться без кислорода. Он поднял голову.
— Можно узнать, сэр, в каких условиях выращены эти культуры — в аэробных или анаэробных?
— В анаэробных, — ответил доктор Джессоп.
— В таком случае это клостридии.
Слабая улыбка скользнула по губам доктора Джессопа.
Фингала гоняли по материалу все экзаменаторы по очереди, пока профессор Биггер не объявил:
— Последний вопрос. Кто первым описал возбудитель туберкулеза?
— Роберт Кох, сэр, в 1887 году.
— И как же можно выявить его при микроскопическом исследовании?
— Организм Mycobacterium tuberculosis плохо окрашивается даже при обработке кислотой. Препараты готовят с применением карболового фуксина, солянокислого спирта и метиленового синего — это так называемый метод окраски по Цилю-Нильсену, сэр. Под микроскопом микобактерии видны как красные палочки.
— Не думаю, — отозвался профессор с улыбкой, — что нам доведется вновь встретиться на этом же экзамене в теплую погоду, О’Рейли. Отлично.
— Читаю результаты еще раз! — объявил Чарли. — Выпускной экзамен, первая часть. О’Рейли. Патологоанатомия — сдана. Микробиология — сдана. — Он отвесил Фингалу низкий галантный поклон. — Джентльмены, — обратился он к Бобу и Кроми, — нам следовало бы склонить головы в присутствии гения.
Фингал рассмеялся.
— Как же я рад, — признался он.
— А уж мы-то, приятель! — подхватил Кроми. — Может, хоть теперь ты почаще будешь составлять нам компанию.
— Сегодня — обязательно, — кивнул Фингал, хоть и собирался впредь заниматься так же усердно. Ему понравилось чувствовать себя триумфатором, тем не менее он выдержал не экзамен, а переэкзаменовку. С предметами, которые ему следовало сдать еще в июне, покончено. Фингалу казалось, что ему наконец-то удалили постоянно ноющий, измучавший его больной зуб.
Боб Бересфорд хлопнул его по плечу, Кроми пожал руку. В тот день в палате дежурили Хильда и Фицпатрик, поэтому в библиотеку колледжа за результатами экзаменов явилась вся четверка.
— В «Дэви Бернс»! — объявил Чарли.
Фингал зашагал рядом с ним. На углу взлохмаченный газетчик предлагал свой товар. Фингал бросил пару медяков в матерчатую сумку продавца.
— Газета мне не нужна, — объяснил он. Сегодня он был намерен праздновать сдачу экзамена.
— Тебя можно понять, — кивнул Чарли. — Известия удручают.
