он в поиске сколько-то помучается. Теперь и в выборе он будет, конечно, много скромнее, но…
Но он сумеет. СУ-МЕ-ЕТ. Надо же как-то за жизнь биться!
Он очень даже скоро сумел. Найти ход… Наступившие времена позволяли.
– Найти ход к оплачиваемой красоте оказалось несложно. Опыт!.. Вы же помните, каким
я докой был?!
Мы помнили.
– И хорошо, что язык вдруг развязался. Как шнурок… Без болтовни не только девицу, кошку хорошую не прикупишь, – нарочито сетовал он нам.
Нам – это мне и Вась-Василичу.
12
В. С. Маканин. «Долгожители (сборник)»
Но вот (я отлично помню) Виктор Олегович Одинцов многозначительно усмехнулся.
Потер руки. Вынув записную книжицу, подсел ближе к своему телефону. Надел очки… Всмот-релся… И вздохнул так:
– Ох-хо-хоооо-о!
Водя глазами по мелким строчкам, Виктор Олегович рассуждал вслух сам с собой:
– Есть мальчик Вова, а есть мальчик Сема. Сему мне совсем недавно порекомендовали…
Я было решил, что старый мудило поголубел. Я даже охнул. Не отшибло ли горем мозги?..
Но выяснилось, что и Сема, и Вова мелкие сутенеры. «Поводыри» – как запросто называл
их старый маэстро фотографических дел. Парнишки, имевшие на подхвате сразу нескольких
скорых девиц.
– Сейчас, что ли?
– Конечно. Чего тянуть?.. – И седовласый Виктор подмигнул.
Мы колебались.
– Может, в другой раз?
– Вот еще!.. Секс не баня. Секс не откладывают на послезавтра. Трахаться – это как раз
под разговор. С разгона!..
Он был убедителен:
– Ну, ну!.. Вы же домоседы, – когда это вы меня еще навестите!
Похоже было, что прямо здесь и сейчас, в его замшелой квартире, мы сможем себя убла-жить. Без всяких там комплексов. И в открытую, честно. Не как-нибудь!.. В конце концов, мы
у него в гостях, а гость даже в пост может себе кое-что лакомое позволить. Без канители. По-современному.
– А что вам еще делать! – наседал Виктор Олегович уже в азарте.
У нас и правда ничего другого на сегодня не было. И было очевидно, что мы уже никуда
не нацелимся. Разве что по домам… К телевизору… А рыбная ловля сорвалась уже с утра
(ветер на улицах все завывал).
Приободрился, приосанился даже Вась-Василич, тот самый старикан, что тоже целил в
долгожители, но своеобразно… По-тихому… Тот, что в будущее глядел постно, скромно, еще
и униженно. Да, мол, последние денечки.
– Как поживаю?.. А плохо! Плохо поживаю! – жаловался Вась-Василич, уже с порога, едва вошел, отгоняя ладонью наш дешевый сигаретный дым.
И руку пожимал слабенько, еле-еле:
– Опять нездоров… Опять бок ноет.
– Перестань!
– Чего «перестань»? Тебе хорошо… Ты-то, мордаш, еще долго протянешь!
Или так:
– Вам хорошо. Вы прямо как добры молодцы!.. А у меня опять печень. Вот-вот дам дуба!
А почки что вытворяют!
Нищенским и осторожным нытьем он явно замаливал своего божка, припрятанного где-то в высях. В высоких белых облаках… Он как-то сложно хитрил с Ним. Но не с нами. Мы-то его знали как облупленного.
Так что теперь, при секс-сговоре, Виктор Одинцов не упустил случая озаботиться (с
ухмылкой):
– Вась-Василич!.. Тебе-то как?.. Не во вред ли молодая красотка будет?
– Не думаю, – посерьезнел Вась-Василич.
– А почки?