— Тебе было десять лет, — шепчу я.
— Да, и я хотел избавиться от них с шести лет. Особенно от этой сучки.
— Наша мать?
— Зацикленная на себе, стремящаяся подняться по социальной лестнице, — выплевывает Джуд. — Но она была всего лишь раздражением, а он был проблемой.
Мой желудок сжимается, когда тысячи забытых воспоминаний проносятся в моем мозгу. Временами мой отец смотрел на Джуда, а затем отводил взгляд, слегка хмурясь. Иногда он пытался поговорить с моей матерью, но она отмахивалась от него…
Ему скучно в школе, он капризничает…
Другие дети придираются к нему, проблема не в нем…
— Он знал, кто ты.
— Он подозревал, — Джуд пожимает плечами. — После пары небольших инцидентов в школе он постоянно приставал ко мне... Ему пришлось уйти.
Кошмар проносится у меня в голове, каждая деталь вспыхивает, как серебряный рыболовный крючок, который цепляется, потому что ничто из этого никогда не имело смысла…
Оба родителя спят, за штурвалом корабля никого нет, спасательный жилет уже надет под пальто Джуда, гвозди в дверной раме, сбивчивый, невнятный ответ нашего отца…
— Ты накачал их наркотиками, — повторяю я.
— Тебя тоже, — небрежно говорит Джуд. — Просто не так много. Четверть таблетки снотворного в твоем напитке и полбутылки в их, — он тихо хихикает. — Я сомневаюсь, что Марла вообще проснулась.
Марла... как будто он едва знал ее. Как будто она была просто кем-то, кого можно ненавидеть.
Я хотел бы, чтобы ты была моей матерью…
Мой желудок снова сводит от тошноты.
Я в состоянии медленно нарастающей истерии. Это похоже на то, что я нахожусь в доме смеха с сотней искаженных зеркал — которое из них настоящее Джуд? И которое настоящее я?
Оно не может быть моим настоящим братом, это существо, стоящее передо мной с черными провалами вместо глаз и жестокой ухмылкой.
— Как ты мог? — стону я. — Наши собственные родители, Джуд...
Он воспринимает вопрос скорее как логический, чем моральный.
— Шторм был неожиданностью. Но на тот момент я уже подсыпал им в вино наркотик, так что... — Джуд пожимает плечами. — Я бы не сказал, что это был лучший план, но для десятилетнего ребенка у меня неплохо получилось.
— Довольно хорошо, — поправляю я его. — Тебе, наверное, следовало поступить в колледж.
Это выводит его из себя, как я и предполагала. Его лицо краснеет, а нижняя губа выпячивается, как всегда, когда он дуется.
— Тебе бы это чертовски понравилось, не так ли? — кипит он. — Тебе не терпелось избавиться от меня. Я слышал, что вы с Гидеоном сговорились, пытались отправить меня в колледж, чтобы вы двое могли жить вместе. Он никогда не хотел, чтобы я был рядом.
— Ну, я думаю, он был более проницательным, чем я.
Губы Джуд изгибаются.
— Все более проницательны, чем ты.
Не рассказывай мне свои истории о своем брате…
Есть только один способ быть глупым…
Твой брат милый…жаль, что он маленький засранец…
Я помню каждый раз, когда защищала Джуда от учителей, парней, подруг…
Я действительно чертовски слепа.
По крайней мере, когда дело касалось его.
Я думала о несоответствиях, как о рыболовных крючках в моем мозгу, но на самом деле это был отравленный кинжал в корне моего дерева. И каждый день яд распространялся, пока все листья не почернели от обмана.
Отношения настолько прочны, насколько в них есть доверие.
Я любила Джуда. Но доверяла ли я ему когда-нибудь?
Я не могла доверять Гидеону, и меня было легко одурачить.
Но мы с Дейном строили доверие медленно и верно, поскольку учились быть честными друг с другом. Мы облажались, мы совершали ошибки, но он не причинил мне боли, а я не причинила ему. Мы заботились друг о друге.
Джуд сказал, что любит меня... но где доказательства? Что он вообще сделал, чтобы показать мне? Купил мне мороженое? Снял фильм?
Он солгал мне. Он не выполнил своих обязательств. Он не помог мне, когда я в нем нуждалась. Он позволил мне сделать всю работу.
