Ты привел ее в наш дом.

— Ты предпочитаешь, чтобы я позволил ей умереть во дворе?

Она не собиралась умирать.

Когда я поворачиваюсь, там ничего нет.

Я знаю, что там ничего нет.

Но я все равно ее видел.

Я вхожу в спальню, снимаю с себя одежду, чтобы голышом скользнуть под простыни.

Остался всего час или два ночи. Лайла все еще рядом. Я откидываю одеяло, от простыней поднимается аромат ее духов — груши и бергамота. Если я пролежу здесь в темноте достаточно долго, она придет ко мне.

Но как только моя голова касается подушки, образ, который вспыхивает на черном полотне моего сознания — это два поразительно открытых глаза, широко раскрытых и голубых, как крылья бабочки.

Мой член набухает. Я беру его в руку.

Я думаю о соске Реми между моими пальцами, толстом и жестком, в котором ощущается металл.…

Простыни больше не холодные, они нагреваются.

И нигде не чувствуется запаха груши.

Глава 8

Реми

На следующее утро Джуд встает раньше обычного.

— Ты отвезешь меня в город? — спрашивает он, как только я захожу на кухню.

— Конечно. Зачем?

— Потому что мне надоело сидеть здесь целый день.

— Ты мог бы попробовать не сидеть без дела.

— Ты знаешь, что я имею в виду, — говорит он. — Я схожу с ума, запертый здесь, в глуши.

— Ну, прошло целых два дня.

Джуд даже не удостаивает это закатыванием глаз. Он обмакивает кусочки яблока в арахисовое масло, что, я полагаю, является небольшим изменением его обычного завтрака.

Это я не могу переварить мысль о арахисовом масле для следующего приема пищи. Я чертовски проголодалась после вчерашней работы и мне нужен белок.

— Почему бы нам не перекусить настоящей едой, пока мы в городе?

Я уверена, мы можем позволить себе пару тарелок яичницы с беконом из закусочной. Или, в случае Джуда, блинчики и, возможно, яйцо-пашот, если мне удастся его убедить.

— Конечно, — он пожимает плечами.

— Не спотыкнись о собственные ноги от волнения.

— Только один из нас делает это, — он неспешной походкой направляется к задней двери и засовывает ноги в парусиновые лодочки. Гардероб Джуда может создать впечатление, что днем он собирается покататься на яхте, или, если он мрачен, он одевается как священник.

Он часто бывал мрачен с тех пор, как окончил Ньюман. Несмотря на все неприятности, в которые он попадал, Джуд любил эту школу. У него была компания друзей, с которыми он бродил по городу, и я думаю, ему было легче притворяться, что мы все еще принадлежим к высшему обществу, несмотря на то, как выглядела и пахла наша квартира.

Я надеюсь, что, как только он поступит в колледж, он снова встанет на ноги. Может быть, начнет встречаться. У него никогда не было девушки, или, по крайней мере, ни одной, о которой он мне рассказывал. Я задавалась вопросом, может ли он быть геем, но я также не заметила каких-либо особенно интенсивных связей с его друзьями.

Я постоянно беспокоюсь о нем, потому что всегда боюсь, что это связано с потерей наших родителей или, что еще хуже, с тем, как я воспитывала его после этого. Я сама была едва ли старше ребенка. Я понятия не имела, как должным образом помочь ему пережить его горе, за исключением того, что собрала средства для психотерапевта, к которому Джуд отказался ходить больше двух раз.

Черт, может, мне стоит сходить к психотерапевту. В последнее время я неважно себя чувствую, особенно после всего этого дерьма с Гидеоном. Мои кошмары вернулись, и давление в голове растет. Иногда мне казалось, что я схожу с ума, но, наверное, именно это и делает с тобой газлайтинг. Возможно, я могла бы простить Гидеона, если бы он просто был честен со мной, но он даже не дал мне этого понять.

Теперь он пишет и звонит без остановки после того, как я попросила его оставить меня в покое.

Заблокировав его, я решила эту проблему. Я должна была сделать это несколько недель назад, как сказал Джуд. Наверное, я не была так готова отпустить, как мне хотелось верить.

Мысли о моем бывшем поднимают мне настроение на несколько ступенек. Джуд замечает это еще до того, как мы забираемся в Бронко, и справляется со своим обычным изяществом.

— С чего это ты вдруг хандришь?

— Я заблокировала Гидеона прошлой ночью.

— О, — он оглядывается, когда я завожу двигатель. — Что ж, это хорошо. У него было слишком много власти над тобой.

— Это называется быть влюбленным. Ты не понимаешь — твои самые преданные отношения связаны с арахисовым маслом.

— После всех тех хлопот, которые я пережил с вечером кино, — фыркает Джуд.

— Это было заботливо, — я кладу руку ему на затылок, щекоча короткие волосы там, сзади, что-то, что расслабляло его с тех пор, как мы были детьми. Наша мама была веселой и предприимчивой, но не привязчивой физически. Это ко мне Джуд приходил пообниматься.

— Гидеон контролировал, — Джуд не может удержаться, чтобы не сделать еще несколько уколов в адрес моего бывшего, раз уж мы затронули эту тему. — Всегда говорил тебе, что делать и как тратить твои деньги.

— Ну… Я думаю, он решил, что имеет на это право, как только мы обручились.

Гидеон, казалось, поддерживал меня, когда мы встречались, но как только кольцо оказалось у меня на пальце, ему захотелось кое-что сказать о моих планах на будущее и составлении бюджета. Особенно о моей необходимости платить за образование Джуда, хотя я бы никогда не сказала об этом брату.

У них с Гидеоном уже были натянутые отношения. Они были вежливы, но я могла сказать, что они точно не обожали друг друга, как две кошки, вынужденные жить в одном доме. И мы даже не сожительствовали — мы с Гидеоном планировали обзавестись собственным жильем, как только Джуд поступит в колледж.

Слава богу, мы этого не сделали. Было бы чертовски сложно распутывать наши жизни.

Все, что мне нужно было сделать, это занести коробку с вещами, которые Гидеон разбросал по моей квартире. За исключением его футболки с DMX.

Коробка выглядела такой жалкой там, на его крыльце. Трехлетние отношения, и все это уместилось в трех кубических футах.

— Все кончено, — обещаю я Джуду.