Магнит поворачивается дюжину раз, туда-сюда, туда-сюда…
Дейн беспокоит меня, я клянусь избегать его…
Хотя уже мечтаю вернуться к нему домой…
Вместо этого я забираюсь в свою постель, решив поспать восемь часов впервые за эту неделю.
Я настолько устала, что отключаюсь почти сразу, как моя голова касается подушки, но это не спокойный сон. Я проваливаюсь в сон, как щелчок выключателя, в одно мгновение в своей комнате, в следующее — в нашем старом доме…
* * *
Джуду шесть лет, но он намного меньше. К нему придираются в школе. Его перевели сразу во второй класс, потому что он сдал очень высокие тесты, но все остальные ученики на фут выше.
— Мы должны были удержать его, если что... — говорит папа.
— Ты не можешь его удержать, ему уже скучно, — мама гордится Джудом, безумно гордится. Но когда он закатывает истерику, она передает его мне.
Он устраивает истерику, потому что не хочет быть репортером. Мама отправила его на прослушивание в школьный спектакль — однажды она снималась в рекламе шампуня.
— Мне не нравится эта шляпа! — кричит Джуд. — Я не буду ее носить!
Я забираю его в свою комнату, чтобы успокоить.
Он раскраснелся от слез, зол на маму, но только потому, что напуган.
— Ты будешь потрясающим, — обещаю я ему. — Ты знаешь все свои реплики.
— У меня их всего две.
— Две лучших в шоу.
Он зарывается в мои подушки, его шляпа брошена на пол.
Я вытаскиваю его и приглаживаю ему волосы, дразня и щекоча, пока он, наконец, не смеется.
— Ну вот, я знала, что ты не разучился улыбаться.
Он по-прежнему непреклонен:
— Я не буду этого делать.
— Давай, — уговариваю я. — Я хочу увидеть тебя на сцене! А потом папа отведет нас за мороженым...
Джуд любит мороженое, хотя всегда заказывает ванильное.
— Он обещал?
— Пинки обещал.
— Хорошо, — говорит Джуд, быстро кивая, что напоминает мне воина-самурая из старого фильма о боевых искусствах.
Он прижимается ко мне.
— Я бы хотел, чтобы ты была моей мамой...
— Я твоя вторая мама, — я обнимаю его, целуя в макушку. — Твоя запасная мама. Я всегда буду любить тебя и заботиться о тебе...
Я обещала от всего сердца, понятия не имея, что это на самом деле сбудется.
Ветер бьется в окна спальни, но это не сравнится с бурей в моей голове…
Я в каюте SeaDreamer, меня швыряет, как чертика в коробке. Мы и раньше плавали сквозь штормы, но никогда такого не было…
Следующая волна чуть не сбрасывает меня с койки. Маленькая холодная ручка Джуда хватает меня за руку. Его глаза огромные и испуганные, он близок к истерике:
— Что нам делать? Что нам делать?
Катящийся корабль швыряет нас о стены взад-вперед, как мячики для игры в кегли, пока мы, спотыкаясь, идем по коридору.
Дверь в комнату моих родителей закрыта на замок. Я стучу, а затем колочу в дверь.
Я стучу, кричу… Джуд скулит, как животное, прижимаясь к моей ноге. От дыма его тошнит.
Наконец, дверь распахивается, рама оторвана, оставляя осколки и зазубренные металлические наконечники…
Папа повисает на дверной ручке, пошатываясь…
Его глаза затуманены, расфокусированы. Когда он говорит, он невнятно бормочет…
— Ч-что происходит...
— Там пожар, папа!
Я кричу, но он, кажется, почти не слышит…
— Позови маму!
Он моргает, медленно, так медленно…
— Я пытался, но она не...
Я просыпаюсь от грохота клавиш.
Это снова пианино, но не несколько нот — жалкий, воющий звук, как будто кто-то колотит по слоновой кости обеими руками.
Я встаю с кровати и пробегаю половину комнаты, прежде чем полностью просыпаюсь, прыгая на одной ноге и пытаясь натянуть брюки.
Я хватаю свой телефон, отчего блок зарядки и все остальное, что я сложила на комоде, разлетается по полу. Внизу все еще гремит и лязгает пианино.