Залив имеет форму растущего полумесяца, город Гримстоун находится на его южной части, а курорт — на самой северной. Дейн отводит меня в место примерно на полпути между ними.

— Ты мне доверяешь? — он говорит.

— Больше, чем следовало бы.

— Хорошо. Оставь свою обувь.

Мы уже сняли обувь и носки, чтобы пройтись по влажному темному песку, неся их под мышками. Я оставляю свои чуть дальше по склону, на случай, если начнется прилив.

Дейн берет меня за руку и начинает заходить в воду. Волны омывают наши лодыжки, холодные и пенистые.

— Куда ты меня ведешь? — спрашиваю я немного нервно. — Я не хочу купаться.

Сомневаюсь, что в заливе тепло в июле, не говоря уже об октябре, и я все еще полностью одета, мои джинсы закатаны до колен.

— Мы не будем купаться, — говорит Дейн, уверенно шагая вглубь.

Только вода на самом деле не становится глубже — когда мы входим в бухту, песок под моими ногами остается ровным, а волны доходят мне не выше голеней.

— Что это?

— Песчаная коса, — говорит он. — Местные жители называют это Адским местом.

— Как так вышло?

— Ты увидишь.

Мы продвигаемся вглубь залива, пока все, что нас окружает — это плоская темная вода. С пляжа, должно быть, кажется, что мы с Дейном идем по волнам. Я могу представить наши силуэты с берега, Дейна, все еще держащего свой черный зонт над нашими головами, как будто зонт — это механизм чуда.

— Это безумие, — бормочу я, глядя на водную гладь вокруг.

Я цепляюсь за руку Дейна, очарованная и немного испуганная. Самые большие волны бьют меня по коленям, чуть не сбивая с косы. Чем дальше мы уходим, тем уже он становится, теперь его едва хватает, чтобы мы могли идти бок о бок.

— Вот почему в бухте нельзя плавать на лодке, — говорит Дейн. — Повсюду песчаные отмели.

Это самое близкое место, где я была к курорту. Отсюда я могу видеть шезлонги в черно-серую полоску, расставленные на аккуратно подстриженном песке, и несколько похожих на палатки домиков с прозрачными черными навесами. Оникс — современное здание, почти полностью выполненное из темного глянцевого стекла. На мой взгляд, оно похоже на логово злодея, но самый дешевый номер в нем стоит 1200 долларов за ночь, так что, думаю, я недостаточно шикарна, чтобы его получить.

— Ты когда-нибудь там останавливался? — я спрашиваю Дейна.

Он равнодушно оглядывается.

— Я был внутри. Никогда не оставался на ночь.

Это вызывает у меня укол ревности и странный прилив возбуждения.

Я украдкой бросаю взгляд на Дейна.

— Ты что, трахался с туристками?

Он пожимает плечами.

— Это все упрощает.

Я представляю его в одной из этих шикарных комнат с какой-нибудь великолепной, богатой женщиной, и все мое тело становится горячим, как будто я проглотила горящий уголь.

Все в Дейне дорогое и изысканное — его кашемировый V-образный вырез, шерстяные брюки... Даже зонт с костяной ручкой выглядит так, словно принадлежит нефтяному магнату.

Я бы едва ли чувствовала себя комфортно, прогуливаясь по этому концу пляжа. Я выросла в окружении богатства, но не пробовала его на вкус уже десять лет. Я знаю достаточно, чтобы понять, насколько я чужая.

— Что не так? — говорит Дейн.

— О... — я издаю легкий смешок, адресованный самой себе. — Я подумала, что тебе следовало бы лежать на одном из этих шезлонгов с какой-нибудь богатой наследницей.

— Почему? — Дейн хмурится.

— Потому что посмотри на себя...

Я поднимаю взгляд на его невероятно красивое лицо, на его развевающиеся на ветру волосы с серебристыми прядями, на его элегантную руку, сжимающую зонтик.

Дейн берет меня за подбородок двумя пальцами и удерживает так, что я вынуждена смотреть ему в глаза и не могу отвернуться.

— Что я тебе говорил насчет того, чтобы говорить о себе свысока?

— Я не такая.

— Да, это так, — его пальцы впиваются в мой подбородок, а янтарные глаза сверлят мои. — Если бы я хотел трахнуть какую-нибудь богатую наследницу, я бы это сделал. Я там, где хочу быть, — он наклоняет голову, чтобы крепко поцеловать меня в губы. — Так что заткнись и наблюдай.

Ветер меняется, стихает. Волны выравниваются и меняют угол наклона. Облачный покров темнеет от серого до темно-фиолетового, в то время как свет меняется с серебристого на алый.

На самом деле мы не видим солнца, но оно, должно быть, садится — свет становится очень насыщенным, плоская, сияющая поверхность залива ярко-алая, как озеро крови. Мы с Дейном стоим на косе, по обе стороны от нас крутые черные скалы, вокруг пылающая вода.

— Боже мой... — я медленно поворачиваюсь на месте. — Это как будто стоишь внутри вулкана...

Рука Дейна скользит под пояс моих джинсов и ложится на мое обнаженное бедро. Он прижимает меня к себе, так что холодная вода вокруг наших ног — ничто по сравнению с теплом его тела.

— Я думал, тебе понравится.

Мне это не просто нравится — я опьянена насыщенным красным светом, чернильно-черным пляжем и умопомрачительными ощущениями от стояния посреди залива.

Я поворачиваюсь и целую Дейна, ощущая твердость его губ на своих, восхитительный вкус его рта, твердые бугры мышц под его одеждой…

Целовать Дейна совсем не то, что целовать Гидеона или Тома. С Гидеоном это казалось формальностью, чем-то, что мы делали перед сексом. На Тома словно напал мокрый и эластичный кальмар.

Целовать Дейна — все равно что выдыхать воздух из его легких — мгновенный кайф, который наполняет мое тело его запахом и вкусом. У меня кружится голова, а конечности становятся теплыми и тяжелыми.

Он как будто пробует меня на вкус, проверяет меня... Его язык касается моих губ, моего язычка, внутренней части моего рта…его рука скользит по моим волосам и вниз по спине, пока все мое тело не окутывается этим поцелуем, каждая частичка меня, кроме моих замерзших ног.

— Почему ты спорил с Томом? — бормочу я ему в шею.