— Убийство собаки не является незаконным, если только вы не делаете это жестоким и мучительным способом, — говорит шериф с холодной беспечностью.
— Похоже, что они это сделали.
— По одной косточке этого не скажешь.
— Оу, я думала, они изобрели эту штуку, называемую криминалистикой.
Теперь шериф тоже не улыбается.
— Очень похоже, что ты рассказываешь мне, как делать мою работу, маленькая леди, когда у тебя здесь целая куча дел, которую нужно делать самой. И я не уверен, что у тебя есть все необходимые разрешения… так может быть, сосредоточься на своем собственном списке дел по дому... — его взгляд скользит вверх по моим волосам и вниз к кольцу в губе. — И постарайся не привлекать так много внимания.
Он держится за ремень, локти растопырены, как у стрелка. Я смотрю на него через затопленную кухню, засунув руки в карманы джинсов, чувствуя примерно то же самое.
— Что насчет всего этого? — спрашиваю я, указывая подбородком на груду разбитого стекла и посуды.
— Может, это ветром сдуло.
Губы шерифа сжаты в тонкую жесткую линию.
Я бы хотела выйти на улицу и взять бейсбольную биту для его патрульной машины.
— Вау, слава богу, я позвонила вам.
— Что ж, именно на такое обслуживание вы можете рассчитывать здесь, в Гримстоуне, маленькая леди, — у него стальной взгляд, когда он отчеканивает каждое слово. — Так что в любое время, когда у вас возникнут проблемы, просто позвоните мне, и я сразу же приеду, чтобы предоставить вам преимущества нашей современной судебной экспертизы.
— Через четыре часа.
— Верно. Так быстро, как только смогу.
Теперь, когда мы с шерифом выяснили, что не будем мочиться друг на друга во время огненного шторма, он готов отправиться в путь.
— У вас есть разрешение пользоваться этой дорогой? — кричит он, забираясь обратно в свою патрульную машину. — Она принадлежит доктору Коветту.
— У нас есть договоренность.
Шериф фыркает, бросая на меня взгляд.
— Держу пари, что да.
* * *
— Ну, я ненавижу его, — говорит Джуд, когда шериф уходит. Джуд скрылся в тот момент, когда патрульная машина въехала во двор. Хотела бы я сделать то же самое. — Тебе обязательно было выводить его из себя?
— Я вывожу его из себя? — бормочу я, яростно сметая осколки разбитой посуды в мокрую беспорядочную кучу. — Ты что, не слышал этого дерьма? Он ничего не собирается делать! Он даже не оглянулся.
— Да, но теперь ты заставила его взглянуть на наши разрешения...
— Это была просто глупая угроза, — угрюмо говорю я. Но теперь я сомневаюсь в себе.
— Тебе не обязательно быть такой враждебной, — замечает мой брат без видимой иронии.
— О, да, пожалуйста, дай мне все свои советы по этикету, самый грубый человек, которого я знаю...
Джуд пожимает плечами.
— У меня хватило ума не разговаривать с ним.
— У меня не было такой роскоши.
— Не строй из себя мученицу.
Я развожу руки в стороны и опускаю голову, как будто меня распинают. Джуд смеется.
Я говорю ему:
— Шериф сказал, что кость была от собаки.
— Да, я слышал.
— Но как это попало в раковину? — я прекращаю подметать, опираюсь на метлу и смотрю на темное отверстие слива.
— Это странно.... — говорит Джуд, искоса поглядывая. — Когда все двери были заперты.
— Я не ходила во сне!
— Ладно, ладно, — он поднимает руки. — Тогда я снова начинаю думать, что это был твой новый парень.
— Не называй его так.
