— Я не знаю, может быть, еще пару дней.
Я не смотрю на Джуда, потому что ненавижу лгать ему. Но еще больше мне ненавистна мысль о признании, что я не прикасалась к забору Дейна в последние два визита, потому что была слишком занята, позволяя ему засовывать руки мне в штаны. И трахать мой мозг.
Господи, я действительно схожу с ума.
— Я не знаю, чего еще он от меня хочет.
— Скажи ему, чтобы он отвалил, — Джуд хмурится. — Забора достаточно.
— Он вроде как держит нас на мушке.
— Это не значит, что он может вламываться в наш дом!
— Я не знаю, сделал ли это он.
— Тогда кто все это сделал? — Джуд указывает в сторону кухни. — Енот?
— Может быть, — говорю я, хотя не думаю, что кто-то из нас хоть на секунду в это поверил. На полу были груды посуды, как будто кто-то убирал с полок обеими руками. — Но тогда кто заткнул раковину?
— Ты когда-нибудь видела те видео на YouTube, где енот пытается вымыть сахарную вату, но она продолжает исчезать? — Джуд ухмыляется. — Может быть, он пытался это сделать.
Я фыркаю.
— Должно быть, так оно и есть.
Я с хлюпаньем возвращаюсь через прихожую, любопытствуя, что именно блокирует раковину. У нас даже нет подходящей затычки.
Я опускаю обнаженную руку в таз с холодной водой, ее поверхность кажется темной, даже когда Джуд поднимает фонарь.
Когда я опускаю руку в канализацию, у меня возникает жуткое ощущение. Здесь нет мусоропровода, но мой разум все еще рисует мне образ лезвий, внезапно оживающих вокруг моих щупающих пальцев.
— Подожди, — говорю я Джуду, которая держит фонарь. — Еще немного...
Кончик моего пальца касается чего-то твердого и слегка слизистого, с влажной волокнистой текстурой, обернутой вокруг него.
— Здесь определенно что-то застряло... Может быть, корень дерева?
Я сталкивалась со множеством корней деревьев, врастающих в трубы, особенно при ремонте подвалов. Это может быть кусочек древесного корня, опутанный тонкими нитями, похожими на волосы…
Мне удается просунуть пальцы достаточно глубоко, чтобы ухватить шишковатую головку. Я тяну и дергаю, пока, наконец, он не вылезает из стока с ужасным чавкающим звуком.
Я держу корень высоко в свете фонаря, и с него капает что-то более темное, чем вода…
Корень — это вовсе не корень, а твердая бледная кость, увешанная клочьями плоти и клочьями окровавленных волос.
Джуд бросает на нее один взгляд, прикрывает рот и выбегает из комнаты.
Глава 17
Реми
Шериф Шейн появляется у нас дома почти четыре часа спустя, приняв душ, побрившись и пахнущий свежим кофе и беконом, так что, я думаю, ему тоже наплевать на незаконное проникновение.
— Снова ты, — говорит он, как только я открываю дверь.
У меня была слабая надежда, что это может быть другой шериф, который остановил меня за превышение скорости, но нет, тот же мудак.
Он шарит по дому, ничего не трогая и не поднимаясь по лестнице. Затем он подтягивает ремень и, слегка посмеиваясь, говорит:
— Ты думаешь, кто-то пытался сюда вломиться?
Это действительно звучит немного похоже на обвинение кого-то в том, что он проник в автоинспекцию, чтобы отстоять очередь.
При свете дня Блэклиф выглядит не лучше. На самом деле, все выглядит намного хуже, потому что я не убрала воду и разбитую посуду, сильно переоценив возможности нашего шерифа по сбору улик. Если я думала, что он собирается достать набор для снятия отпечатков пальцев, я сильно ошибалась, он даже не упаковывает кость и не помечает ее.
Сначала я подумала, что это может быть локтевая или большеберцовая кость.
— Нет, — говорит шериф, выбрасывая его в мусорное ведро. — Золотистый ретривер.
Мне от этого не легче.
— Ты все равно не хочешь это забрать?
— Зачем? Проведи анализ ДНК и узнай, есть ли у него брат? — шериф рычит от собственной шутки.
Я не улыбаюсь.
— Вас не беспокоит, что кто-то убил собаку?
