— На три. Я пришла немного раньше.
— Да уж.
Джемма готова поклясться, что брюнетка закатывает глаза, когда отворачивается посмотреть на распечатанный список на столе. Разве это неправильно? Разве не следует приходить заранее? Это чуть ли не единственный совет, который она получила от школьного консультанта по карьерным вопросам. Еще — что ногти должны быть аккуратными. И что начищенные туфли никогда не остаются незамеченными.
— Ладно, можете подождать вон там, — говорит женщина, показывая на мягкий уголок у журнального столика.
Там уже дожидаются своей очереди две девушки, листающие «Вог» и «Мэри Клэр». На французском языке. Которые, как ей говорили, даже лучше английских изданий.
В офисе стоит странная тишина, хотя полдюжины сотрудников говорят по телефонам. Мудреная акустика. Джемма робко улыбается женщине на ресепшен, но та лишь кидает на нее пустой взгляд.
В ворованном платье от «Зары» она чувствует себя реликтом с блошиного рынка. Две другие девушки одеты нарочито небрежно: джинсы, кроссовки, топики и короткие кардиганы приглушенных цветов для согрева их бесплотных тел. Ни намека на макияж, гладкая, как алебастр, кожа и шелковистые волосы, стянутые в низкий пучок. «Выгляжу как идиотка, — думает Джемма. — Сразу видно, что я тут впервые».
Она берет журнал и, прикрывшись им, тайком стирает помаду. А вот с контурингом, на который она потратила несколько часов сегодня утром, ничего не поделаешь. Но хотя бы она избавилась от неловкого макияжа губ.
Кто-то встает. Мужчина, лет тридцати, с редкой бороденкой и в круглых хипстерских очках. Он берет папку, потягивается и направляется к ним. Джемма напрягается. Когда он останавливается рядом, она лихорадочно впивается взглядом в журнал, усиленно напуская на себя равнодушный вид.
— Наоми? — говорит мужчина, и одна из двух девушек надувает губы в форме маленькой буквы «О», будто тоже его только-только заметила.
Потом встает, касается его щекой, изображая что-то вроде поцелуя, после чего они уходят за дверь, скрытую за комнатным растением.
Джемма робко улыбается оставшейся с ней девушке, которая окидывает ее взглядом и возвращается к журналу.
Ну и пошла ты.
На второй этаж ведет стеклянная лестница, по ней то и дело снует народ, вверх-вниз, вверх-вниз. А Джулии все нет. Заносчивую соседку Джеммы вскоре тоже уводят, а ее место и журнал занимает чернокожая девушка — такая блестящая, будто ее только что окунули в ртуть.
«Это безнадежно, — думает Джемма. — Я слишком заурядна. Да, красива по меркам Клэпхема [16], но не богиня мирового масштаба, как все эти девушки. Рост у меня средний. В Клэпхеме я считаюсь стройной, но не в Южном Кенсингтоне. У них лодыжки, как у котят. Да у меня коленки толще их бедер».
— Джемма?
Она вздрагивает. Джулия Бич, скорее всего, вошла через парадную дверь. И хотя день выдался жаркий, в свободном платье мятного цвета и босоножках на шпильке на загорелых ногах она выглядит бодро и свежо. На пальцах и мочках ушей — бриллианты.
Джемма кладет на стол журнал и с трудом поднимается на ноги. Рядом с Джулией стоит еще одна женщина, в платье того же покроя, только в ковбойскую клетку, и узорчатом платке, игриво завязанном сбоку на шее. Настоящий загар, пронзительные голубые глаза, короткая стрижка, небольшой и такой аккуратный подбородок, что, очевидно, над ним поработали. Первая короткая стрижка, которую Джемма увидела с тех пор, как вошла в эту дверь.
— О да, — произносит женщина, окидывая ее одобрительным взглядом, — теперь я понимаю, что ты имела в виду.
— Прости нас, пожалуйста, — произносит Джулия, — обед затянулся немного дольше запланированного.
— Вали все на меня, — добавляет ее спутница. — Все так делают.
«Интересно, мне тоже следует изобразить этот ритуал с фальшивыми поцелуями?» — думает Джемма.
Но Джулия лишь поворачивается, чтобы направиться к лестнице, и бросает через плечо:
— Надеюсь, ты не возражаешь. Сегодня в город на день приехала мой партнер по бизнесу. Она посидит с нами, если ты не против.
Женщина кивает, давая понять, что она и есть тот самый партнер, ободряюще улыбается, протягивает руку и говорит:
— Татьяна Мид.
— Ой, здравствуйте, — отвечает девушка, — меня зовут Джемма Хэнсон.
— Хэнсон? А ты, случаем, не из тех Хэнсонов, что?..
— Нет, — отвечает Джемма. — Увы.
Офисом на втором этаже служит гостиная. Всюду массивные диваны и тяжелые гардины. Хрустальный подсвечник, нарды из слоновой кости и нагая мраморная женщина в углу. С подушки на Джемму надменно взирает сиамский кот, бегло оценивает, находит недостаточно интересной и опять засыпает.
— Как здесь красиво, — говорит Джемма.
Если совсем откровенно, обстановка, на ее вкус, выглядит несколько устаревшей, но грубить сейчас ни к чему.
— Диван ноул [17]? Я их просто обожаю, — врет она.
— Ничего себе, ты знаешь, что это такое, — говорит Татьяна, которую, судя по всему, весьма забавляет происходящее.
— У мачехи видела, — объясняет Джемма.
— Вот как? — говорит Татьяна, пока Джулия берет со стола папку.
Джемма на мгновение застывает в нерешительности, потом думает, что ей, вероятно, надо последовать их примеру, и садится.
— У нее их даже два, — невпопад говорит она, вдруг испытывая неодолимое желание дать им понять, что в ее жизни тоже есть Великолепные Комнаты.
Открыв ящичек стола, Джулия достает из него какую-то бутылочку и упаковку ватных дисков, после чего берет с подоконника увеличительное зеркало и подносит все это Джемме.
— Теперь, если ты не возражаешь, смой, пожалуйста, макияж, чтобы мы могли понять, с чем имеем дело, — говорит она.
