Слезы текут тяжелыми потоками, застилая мне зрение, но я не отрываю взгляда от окна, отказываясь встречаться глазами с этим мудаком, когда он насилует мое тело, беря меня так, как будто имеет на это право. И хотя я на самом деле не знаю своего похитителя и на что он способен, я почему-то чувствую, что ему это не понравится. По крайней мере, я надеюсь, что это не так. Альтернатива заключается в том, что он точно знает, что здесь происходит, и дал этому мудаку свое полное согласие насиловать меня любым способом, который он сочтет нужным.
Он отрывает свои пальцы от меня и тянется к ширинке, с легкостью расстегивая пуговицу.
— Интересно, насколько ты тесная на самом деле, — бормочет он, расстегивая молнию.
Я пытаюсь сбросить его с себя, когда его колени начинают врезаться в мои бедра, отчаянно пытаясь закричать под ним, но из моих уст не вырывается ни звука. Я хватаю ртом воздух в его руке, изо всех сил пытаясь сделать глубокий вдох, и как только он залезает в штаны и сжимает член в кулаке, раздается стук в дверь.
Он замирает, и короткая вспышка страха в его глазах говорит мне, что мои подозрения были верны. Он не должен быть здесь, и если он боится моего похитителя, это должно означать, что он ниже его в пищевой цепочке.
— Кьяра, милая. Ты не спишь? — доносится женский голос с другой стороны двери.
Я сразу узнаю приятный тон личного шеф-повара, с которым познакомилась вчера. Кирстен, может быть. Кристи? В моей голове сейчас не то место, чтобы пытаться вспомнить ее имя.
Моя грудь вздымается, когда нападающий надвигается на меня, сильнее прижимаясь к моему рту, суровое предупреждение сохранять тишину, поскольку его слова, сказанные ранее, крутятся у меня в голове — пискни хоть раз, и я сверну твою гребаную шею. Я не сомневаюсь, что он имеет в виду каждое слово, и все, что я могу сделать, это попытаться проглотить страх.
Его взгляд подобен двум лазерам, проникающим прямо в мои глазные яблоки, когда снова раздается стук.
— Ладно, ты, должно быть, еще спишь. Я приготовила тебе завтрак. Я просто оставлю его у твоей двери. Я вернусь через несколько минут, чтобы убедиться, что ты поела. Тебе нужна энергия.
Я слышу тихое поскрипывание, когда повар ставит что-то на стол перед моей дверью, и мгновением позже она уходит.
Мой взгляд возвращается к нападавшему как раз вовремя, чтобы увидеть вспышку гнева в его гнилом взгляде. Он стискивает челюсти, прежде чем, наконец, отстраниться от меня, отчетливо понимая, что если он задержится здесь еще хоть на мгновение, это будет его голова на плахе.
— Тебе сегодня повезло, девочка, — выплевывает он, поднимаясь на ноги и поправляя штаны. — Но позволь мне прояснить одну вещь. Если я узнаю, что ты хотя бы шепталась об этом, я буду возвращаться сюда каждую гребаную ночь, и то, что произошло здесь сегодня, покажется детской забавой по сравнению с этим. И если ты хотя бы подумаешь о том, чтобы предложить ему наследника ДеЛоренцо, я вырву твоего ребенка прямо из твоей утробы.
Я тяжело сглатываю, не в силах издать ни единого звука, поскольку моя грудь вздымается от беспокойства.
Он только что сказал "ДеЛоренцо"? Как в мафиозной семье ДеЛоренцо?
О черт. У меня проблемы посерьезнее, чем я думала.
Я смотрю, как он наконец уходит, большими шагами направляясь к двери. Он тянется к ручке, поворачивает ее всего на дюйм, прежде чем снова посмотреть на меня, и хотя он не произносит ни слова, яда в его взгляде достаточно, чтобы донести свое сообщение до меня.
Одно мое слово, и моя жизнь превратится в сущий ад.
Наконец он уходит, погружая мою комнату в тишину, и еще до того, как за ним закрывается дверь, из глубины моей груди вырываются тяжелые рыдания. Я вскакиваю с кровати, мой желудок сжимается от беспокойства, и через несколько секунд я свешиваю голову над унитазом, извергая то немногое, что осталось у меня под ложечкой.
Он прав. Сегодня мне повезло, но что будет завтра или послезавтра? Такой человек просто так не смирится с поражением. Он вернется, и когда он вернется, я буду готова встретить его.
11
КЬЯРА
Сидя на кухонном островке, я наблюдаю, как Криста деловито готовит поздний обед для деловой встречи Киллиана сегодня днем. Я здесь чуть больше недели, и пока все не так плохо, как я думала. Я думаю.
В те первые несколько дней после того, как Серджиу — так я теперь узнала его имя — навестил меня в моей спальне, я превратилась в затворницу. Я не знала, как к этому относиться и как в этом ориентироваться. Мои бедра были в синяках, и один взгляд Киллиана сказал бы ему именно то, что ему нужно было знать — что кто-то прикасался ко мне, и я не была готова к этому разговору. Я верю каждому слову Серджиу, что он вернется с местью, если я произнесу хотя бы одно слово о том, что произошло в моей спальне тем утром.
Я прожила последнюю неделю в страхе перед его возвращением, но пока я кралась по особняку, заглядывая за каждый угол, я его так и не увидела. Криста мимоходом упомянула, что он бывает здесь довольно часто, отчего у меня кровь застыла в жилах.
В те дни, когда мои синяки заживали, я сказала Киллиану, что мне нездоровится, и из-за его плотного графика он не потрудился расспросить меня об этом. Вместо этого он просто приказал Кристе приготовить мне суп и проверять, как я себя чувствую каждые несколько часов. Я думаю, она знает, что что-то случилось, и я благодарна, что она не пыталась поднять этот вопрос. Черт возьми, я не могу не задаться вопросом, не было ли то, что она принесла мне завтрак тем утром, спланированным ходом с ее стороны. Мне хотелось бы думать, что так оно и было, что она сыграла свою роль в спасении меня от уродливого жестокого обращения Серджиу, и из-за этого я позволила себе стать ближе к ней за последнюю неделю.
Она действительно замечательная, и, судя по тому, как она говорит о Киллиане и своей преданности ему, я не могу не задаться вопросом, действительно ли он хороший человек под всей этой темнотой. Я не осмеливалась никому сказать, что знаю его имя или чем он зарабатывает на жизнь. Если быть честной с самим собой, думаю, я слишком напугана, чтобы даже поддерживать этот разговор. К тому же, это еще не та информация, которой он поделился со мной добровольно, и до тех пор я буду держать рот на замке.
Он навещал меня несколько раз за последнюю неделю, и я ненавижу то, как сильно я наслаждалась этими визитами. Некоторые были физическими, но в других случаях он просто приходил, садился со мной за стол и разделял трапезу. Он много наблюдает за мной. Каждый раз, когда он молча входит в комнату, я чувствую его раньше, чем вижу. Моя кожа всегда покрывается мурашками, а тяжесть его восхитительного взгляда заставляет что-то трепетать глубоко внутри меня.
Я думаю, он мне нравится, но это гораздо больше, чем просто физическая потребность в нем. Я хочу доставить ему удовольствие, хочу быть единственной женщиной, которая привлекает его внимание, и, возможно, это неправильно с моей стороны, но, кажется, я не могу от этого избавиться. Между нами пульсирует необузданное электричество, и я быстро становлюсь зависимым от него. Хотя не буду врать, одно замечание Серджиу обеспокоило меня.
Наследник ДеЛоренцо.
Так вот почему я здесь? Киллиан ожидает, что я подарю ему ребенка? Я действительно надеюсь, что нет. Я слишком молода для этого дерьма. Я не готова быть чьей-то мамой. Когда я была там, в реальном мире, я едва могла поддерживать жизнь сама, не говоря уже о ком-то другом.
— Куда ты ходила? — спрашивает Криста, роясь в шкафчиках и вытаскивая терку для сыра. — Ты только что ушла куда-то. У тебя что-то на уме?
Я усмехаюсь.
— Мягко сказано, — говорю я ей. — Я была заявлена на аукционе и перенесена сюда, в этот безумный мир, с человеком, который в равной степени интригует и пугает меня, так что да, я думаю, можно с уверенностью сказать, что у меня было о чем подумать.
Криста слегка улыбается мне.
— Я знаю, сейчас это трудно понять, но он действительно щедрый человек, и он, безусловно, достоин этой интриги, — предлагает она, понимающе улыбаясь мне, прежде чем тяжело вздохнуть и пристально посмотреть на меня.
Ее глаза наполняются тяжестью, которая заставляет меня нервничать, и я наблюдаю за ней мгновение, прежде чем она, наконец, говорит то, что должна сказать.
— Я боролась сама с собой, должна ли я открыться об этом или нет. Я ничего не знаю о месте, где тебя держали до того, как ты попала сюда, об условиях или ужасах, которым ты подвергалась, но я точно знаю, что с тобой все будет в порядке.
Криста слегка улыбается мне, и когда я хмурю брови, сбитая с толку, почему она заговорила об этом, она продолжает:
