КЬЯРА
Я окружена румынской мафией. Каждый чертов член одет в костюмы-пятерки, в то время как их жены потягивают красное вино в своих эффектных платьях, глядя на меня с отвращением. Одно могу сказать точно: если бы Киллиан не напоил меня водкой перед тем, как мы направились сюда, у меня, вероятно, не хватило бы смелости посмотреть хоть одному человеку в глаза.
Я знала, что мой похититель-румын был главой семьи ДеЛоренцо, но слышать это и видеть — две совершенно разные вещи. Люди здесь — те самые, кого он называет семьей, — боятся его, и ясно, что Киллиан ДеЛоренцо — злой человек.
Он бессердечный и жестокий, неумолимый и извращенный. Того, что я услышала в новостях о его семье, достаточно, чтобы повергнуть меня в слепую панику. И все же я здесь, стою посреди их ежегодного семейного бала.
Я не могу сказать, что я хорошо осведомлена о румынской мафии, и я не узнаю ни одного лица, но я полагаю, что Киллиан не единственный разыскиваемый человек в комнате. Здесь, должно быть, по меньшей мере пятьсот человек. Наверное, это эротическая мечта агента ФБР. Я бы не хотела быть тем жалким мудаком, который решил сорвать эту вечеринку. Он был бы мертв еще до того, как переступил порог здания.
От одной этой мысли у меня потеют ладони. От одной мысли о том, на что способны мужчины в этой комнате, у меня кровь застывает в жилах.
Моя рука обвивается вокруг сильной руки Киллиана, когда он ведет меня через комнату, ведя разговоры на румынском, и я даже не могу начать понимать, какие идиотские сделки они обсуждают прямо передо мной. Но я изо всех сил стараюсь быть вежливой, и всякий раз, когда он указывает на меня, я слабо улыбаюсь, чтобы сыграть свою роль.
Женщины пялятся на меня из каждого угла комнаты, и я ненавижу это. Я чувствую себя бабочкой со сколотыми крыльями, которую засунули под чей-то микроскоп. Они смотрят на меня так, словно брать женщину под руку — это неслыханно. Их бездушные взгляды неодобрительно прожигают мое тело, сравнивая меня с собой и, вероятно, задаваясь вопросом, что, черт возьми, во мне такого особенного. Если бы они только знали, как я здесь оказалась. Черт возьми, в такой компании, возможно, моя история не так уникальна, как я думаю. Кто знает, сколько женщин в этой комнате начинали так же, как я. Какая-то бедная девушка, вырванная из своего мира только для того, чтобы быть ослепленной этой сумасшедшей, гламурной жизнью.
И это очаровательно.
Комната огромная, отделанная, как я могу только предположить, самым роскошным итальянским мрамором. Тонкие геометрические узоры покрывают полы, переходя прямо на широкую танцплощадку, где струнный квартет играет самую гипнотическую музыку.
Это сцена прямо из фильма Джейн Остин, но абсолютно ничто из этого не готовит меня к высоким потолкам и потрясающей хрустальной люстре. Комната — шедевр. Я втягиваю воздух, мне нужно крепче держаться за Киллиана, пока он ведет меня сквозь толпу, слишком отвлеченная потрясающей архитектурой и дизайном бального зала.
Боже, я помешана на хорошей архитектуре.
Чем дальше мы заходим в комнату, тем больше людей заходят поздороваться, пытаясь снискать расположение самого могущественного человека в мире. И все же каким-то образом из всех женщин, которые могли бы упасть к его ногам, он выбрал меня.
От этой мысли по моему телу пробегает дрожь, и я ловлю себя на том, что подхожу еще ближе к нему. Я знаю, что он, вероятно, не испытывает ко мне настоящей привязанности, но я чувствую, что здесь есть возможность. Возможность для того, чтобы это стало реальностью, для развития чего-то большего.
Я чувствую, что, возможно, однажды даже смогу полюбить его.
Черт. У меня действительно какая-то ебанутая версия Стокгольмского синдрома.
Что, черт возьми, со мной не так? Я влюблена в своего похитителя, но как я могу не влюбляться? То, как он выглядит, как он пахнет, и, Боже милостивый, как он трахается! Я не просто сражена, я полностью увлечена им. Он покорил меня большим количеством способов, чем когда-либо рассчитывала. Но что-то подсказывает мне, что я могла бы поступить так же.
Киллиан намеревался держать меня на расстоянии вытянутой руки. Я должна была держать рот на замке и подчиняться его воле, но он позволил мне свободу в своем доме. Он позволил мне установить свои собственные границы и пообещал пересмотреть те, к которым он был не готов. Черт, он проснулся этим утром от того, что я пробралась к нему в постель с намерением трахнуть его, и позволил мне взять то, что мне было нужно.
Он мог бы сказать, что мы не равны, но в моих глазах почти так и есть.
Киллиан берет два бокала шампанского у ближайшей официантки и осторожно протягивает один мне, когда к нам подходит пара, и мое сердце мгновенно начинает биться быстрее от страха.
Серджиу.
Он смотрит на меня с подозрением, мрачная тайна того, что он со мной сделал, вспыхивает в его глазах, когда женщина, держащая его под руку, бросает на меня надменный взгляд.
— Ах, Серджиу, — говорит Киллиан острым взглядом, пристально наблюдая за мужчиной, в то время как я изо всех сил сжимаю его руку. — Приветствую, кузен.
Они берут друг друга за запястья, прежде чем притянуться ближе и хлопнуть друг друга по спине.
— Салют, — отвечает Серджиу, все еще наблюдая за мной, когда Киллиан отступает и подходит к женщине, коротко целуя ее в обе щеки, что я часто видела сегодня вечером.
У женщины скучающее выражение лица, когда ее партнер указывает на меня, не замечая, как дрожит все мое тело.
— Пожалуйста, представь меня, — говорит Серджиу, пристально глядя на Киллиана, прежде чем перевести свой больной взгляд обратно на меня. Просьба звучит дружелюбно, но от его ледяного взгляда у меня по спине пробегает волна страха.
Боже, когда же это закончится?
Рука Киллиана лежит поверх моей на его руке, и я ловлю себя на том, что почти прижимаюсь к нему, пытаясь избежать тяжести взгляда его кузена.
— Серджиу, это Кьяра ДеЛоренцо, моя невеста. Ты поступишь правильно, если примешь ее в семью.
— Невеста? — бормочет он, уставившись на Киллиана, и мое сердце останавливается, все мое тело леденеет. Я уверена, что, должно быть, неправильно его расслышала. — Скажи мне, что ты не женился на этой обычной шлюхе?
Рука Киллиана вырывается так чертовски быстро, что я едва замечаю ее движение, но, черт возьми, звук его ладони, бьющей кузена по лицу, ни с чем не спутаешь.
— Следи за своим языком, — рычит Киллиан, тон его голоса заставляет меня дрожать. — Шлюха, о которой ты говоришь, моя жена. Моя семья, наша семья. Ты проявишь уважение, или я должен напомнить тебе, что происходит с мужчинами, которые не уважают то, что принадлежит мне?
Серджиу опускает голову, наконец отводя от меня свой затянувшийся взгляд, давая мне ложное ощущение отсрочки. Но сейчас, когда слова Киллиана все еще крутятся у меня в голове, покой — это не то, что я способна обрести.
— Конечно, нет, Киллиан, — говорит он, делая самый маленький шаг назад, пытаясь быть сдержанным, в то время как женщина насмехается надо мной, ее взгляд теперь меняется с отвращения на расчетливый. Серджиу снова поднимает взгляд, прежде чем одарить меня доброй улыбкой, которая не сочетается с его глазами, но я должна отдать ему должное за попытку. — От своего имени, моей жены Моники и семьи ДеЛоренцо мы приветствуем вас с распростертыми объятиями.
Гребаная чушь.
Я киваю головой, на самом деле не зная, что сказать, когда он похлопывает жену по своей руке.
— Прошу нас извинить. Я обещал своей жене потанцевать перед подачей ужина.
Киллиан коротко кивает и смотрит своему кузену вслед, когда они удаляются, и как только страх от его близости, наконец, покидает мои вены, мне ничего не остается, как глазеть на опьяняющего мужчину рядом со мной.
