— Почему? — искренне удивилась я.

— Ну, ты человек добросердечный…

Я пожала плечами:

— Детки сами напросились, а я не сторонник непротивления злу насилием. Другое дело, что насилием не сделаешь человека лучше. Встретят в следующий раз не такого подготовленного, как ты, и сорвут зло на нем, только и всего.

— А может, в следующий раз они сначала подумают, стоит ли цепляться. На лбу ведь не написано, у кого какая подготовка.

— Тоже верно, — задумчиво кивнула я.

Одной из немногих тем разговора, на которые было наложено жесткое табу, была служба Олега в армии. На завуалированные намеки он не велся, а на прямой вопрос: «Где служил?» коротко ответил классической фразой из культового фильма: «При штабе, писарем», что в переводе явно означало «Не твое дело». Я решила не лезть в душу человеку немытыми руками. Если сам захочет, когда-нибудь расскажет.

Я взъерошила Олегу волосы и поцеловала в кончик носа. Он обнял меня и твердо сказал:

— Сегодня я тебя никуда не отпущу.

— А я сегодня никуда и не собираюсь, — ответила я.

Будильник Олега верещал еще противнее, чем мой. Было воскресенье, но я знала, что отчим попросил Олега отвезти с утра товар на одну из своих рыночных точек.

Олег продолжал сладко спать. На фоне белой простыни его нагое тело казалось особенно смуглым. Бронзовый донателловский Давид. Каким он был ночью — нетерпеливым, властным, почти грубым, и я повиновалась ему, сначала не очень понимая, нравится мне это или нет, потом — забыв обо всем кроме бездумного животного наслаждения. Впервые в жизни я почти теряла сознание в объятиях мужчины, и разноцветные искры кружились перед глазами. А когда чуть выровнялось дыхание и вернулась способность соображать, я испугалась. Испугалась самой себя и той силы, что неодолимо тянет меня к Олегу. «Ты попалась», — сказала Алена. Нет, не хочу. Как спокойно было мне с компьютером и котом, пока не появился Олег. Олеженька… Солнышко мое…

Однако надо было вставать. Потормошив Олега и услышав обычное «Иду, иду…», я пошла готовить завтрак и тут вспомнила о кое-чем важном, что не сделала вчера вечером.

— Тебе нехорошо? Заболела? — обеспокоился Олег, войдя на кухню и увидев, как я запиваю водой таблетку.

— Нет, все нормально, — ответила я, но он продолжал смотреть так вопросительно-тревожно, что пришлось объяснить: — Это контрацептивное.

— Так ты предохраняешься… Жалко, — разочаровано протянул Олег.

— Естественно, предохраняюсь, — удивленно подняла я бровь. — А что такое? Я думала, мужчины обычно только рады подобной женской предусмотрительности.

— Ну, я бы не возражал, если бы ты залетела, — серьезно сказал Олег. — Тогда бы ты точно вышла за меня замуж.

Я открыла рот. Закрыла. Собралась с мыслями.

— Олег, не будем пока об этом говорить.

— А почему нет? Переезжай ко мне и все дела.

Я засмеялась немного принужденно:

— Ты думаешь, мы уживемся вместе?

— Конечно. Я же тебя люблю.

— Но мы постоянно спорим.

— Ну и что? Ты умная, с тобой интересно.

— Спасибо.

— Я серьезно. Ты умная… и добрая… и красивая…

Каждое новое определение сопровождалось поцелуем. Я чувствовала, что таю, как мороженое на солнышке, но все же собрала остатки здравого смысла.

— Давай поговорим об этом в другой раз, когда тебе не надо будет спешить на работу.

— И заботливая, — Олег снова поцеловал меня. — Мы с тобой очень хорошо уживемся…

— Олег, не надо!

Лицо Олега потухло.

— Да, конечно, — ровно сказал он. — Я понимаю.

— Ничего ты не понимаешь, — жалобно проговорила я. — Дело не в тебе. Просто я уже была замужем и меня само это слово пугает.

— Голову оторвал бы твоему бывшему, — проворчал Олег. — Ладно, молчу, но учти — я тебя люблю и я очень упрямый.

— Знаю, — согласилась я.

* Песня Дениса Шмидта использована с разрешения автора.

Я проснулась поздним утром от того, что вернувшийся с прогулки Котя запрыгнул на кровать и с тихим урчанием стал месить лапками мой живот. Некоторое время я лежала, лениво гладя кота, и прислушивалась к своему организму — хочется ему вылезать из уютной постельки или нет. День предвиделся абсолютно бездельный, работу я закончила и сдала, удостоившись — редкий случай! — одобрительной улыбки шефини. Продукты закуплены, вещи перестираны, можно лениться с чистой совестью.

Решив, что вставать все-таки придется, я проследовала на кухню и со скоростью черепахи, страдающей анемией, стала готовить завтрак: тарелку творога со сметаной и кофе — себе, отварную рыбу — коту. Как хорошо, когда нечего делать! А вот Олежке предстоит весь день возиться с «Газелью», в которой что-то не вовремя забарахлило. Бедняга! Может, поехать к нему, а то ведь и поесть забудет? Вообще-то я собиралась сделать это ближек вечеру, но зачем ждать? Решено, еду! Кстати, удобный случай вывести в свет новый бело-желто-зеленый сарафан.

Одевшись и наложив легкий макияж, я задумчиво посмотрела на телефон. Позвонить и предупредить? Нет, пусть лучше будет сюрприз!

Сидя в автобусе, я мечтательно улыбалась, предвкушая, какими именно способами буду отвлекать Олега от ремонта машины. Ему понравится, могу спорить, ему даже очень понравится…

«Газель» с поднятым капотом стояла во дворе, но Олега не было видно. Я толкнула незапертую дверь и вошла в дом. На кухне никого, в гостиной тоже… Спит он среди бела дня, что ли? Я осторожно заглянула в спальню.

Пронзительное ощущение «дежа вю» посетило меня. Я уже стояла точно так же на пороге спальни и смотрела на лежащих в постели мужчину и женщину. И точно так же женщина взвизгивала, а мужчина вскакивал, пытаясь прикрыться простыней. Только сейчас это были не Ирка и Ворошильский. Это были Олег и Виолетта.

— Оля, это ты? — глупо спросил Олег.

Я продолжала стоять столбом, растеряно глядя на них. Из оцепенения меня вывел голос Виолетты.

— Раз ты такая умная, — ехидно сказала она, — то должна знать, что, заходя в чужой дом, надо стучаться.

Мне хотелось заорать во весь голос, грохнуть чем-нибудь о пол, но я улыбнулась резиновыми губами:

— Ты права, детка, но, как старшая и более опытная, советую все же запирать двери, когда спишь с чужим парнем. Впрочем, не буду вам мешать, развлекайтесь.

— Оля, я тебе все объясню, — жалко пролепетал Олег пошлейшую фразу. — Оля, подожди!..