Он ведь всё объяснил, сказал, что призвавшему знающему не отказывают. К тому же, тот здесь с синего дня сидит, ждёт их, и про Киру-де он в курсе, и наверняка только поможет, и вдруг им даже на острова лететь не придётся.

Складные речи, но Дэшшил и сам в них до конца не верил – по лицу было видать. Когда только Кира научилась разбираться в выражениях его лица…

Но он верил в то, что эта встреча принесёт лишь благо, а она верила ему и от этого злилась ещё сильнее. И на то, что он не нашёл лучшего способа прервать волнительный момент после поцелуя, тоже злилась. И на собственную несдержанность и неуместный вскрик.

И даже на дурацкие светящиеся цветы, которые и виноваты-то лишь в том, что невыразимо, до слёз прекрасны.

Ещё Дэшшил утверждал, мол, в день их первой встречи, всё в тот же синий день, с Кирой явно что-то произошло. Именно там берут начало все творящиеся с ней перемены. Именно тогда знающему явилось видение, приведшее его в Ветерки, значит, они просто обязаны с ним встретиться.

Да и сама Кира вспомнила, как тело отказывалось выполнять привычные упражнения. Как не удавалось удержать каменное лицо. Как один за другим исчезали все рефлексы оболочки, и в итоге осталась только она, Кира, окончательно слившаяся с телом.

На самом деле перемены начались гораздо раньше, но заметно ускорились как раз после знакомства со жрецом срединного храма.

Он что-то с ней сделал. Возможно, пока Кира была без сознания.

Но какой теперь толк от предположений.

Проще задать нужные вопросы знающему. А потом всё равно отправиться на остров – не предупредить, так хоть выяснить что-нибудь о жреце и о себе.

В общем, планы не поменялись.

А настроение – очень даже.

До места обитания знающего шли долго. Улица всё не кончалась, марны над головой начинали раздражать, а сухой обмен фразами лишь подливал масла в огонь.

В груди что-то бурлило, кипело, плевалось сгустками обжигающей лавы, а в голову словно кто ледяной воды налил, отчего всё вокруг замедлилось и утратило чёткость. Кира даже подносила ладонь к лицу, шевелила пальцами и удивлялась, какие же они раздувшиеся, неповоротливые…

Когда же наконец остановились перед небольшим домом на возвышении, что совсем не походил на прочие местные жилища и напоминал, скорее, хозяйственную пристройку, Дэшшил взял Киру за плечи и развернул к себе лицом.

– Ни Торн, ни его прислужники отныне над тобой не властны. Понимаешь?

– Да, – отрешённо кивнула она.

– А значит, он сможет увидеть твоё будущее.

Вот это-то и пугало – точнее, пугало бы, если б не всё то же состояние ступора. А так лишь что-то ворочалось внутри, кололо в подреберье, но разум отставал от эмоций на несколько шагов.

– Однако ты не обязана его знать, – продолжил Дэш. – Ты вправе отказаться от ответов.

– Ты боишься? – внезапно для самой себя спросила Кира.

– Я в своё время уже отринул знания. Предпочитаю дожить и увидеть всё своими глазами.

Она помотала головой:

– Но сейчас дело касается не только тебя…

– Да.

– И ты боишься.

Уже не вопрос, Кира ведь видела, что права.

– Идём.

Двойная красная дверь в золотистом сиянии марн казалась и не красной вовсе. Но они точно пришли, куда нужно. Потому что стоило Дэшу протянуть руку, как одна из створок распахнулась, и с порога им улыбнулся… мальчик лет десяти.

Ещё один элорг.

– Привет, – звонко поздоровался он, после чего вышел на крыльцо и закрыл за собой дверь. – В дом не приглашаю, вы откажетесь. Да и разговор будет коротким.

И в ожидании замер, устремив на Киру абсолютно белые глаза, лишённые зрачков и радужки.

Она помнила, как испугалась первого на своём пути знающего. Как ей мерещилось, будто эти жуткие глаза видят её насквозь…

Не видели. Тот старик не выделил её среди прочих, не распознал в ней притворщицу, не разглядел её будущего за завесой времени.

Теперь всё было иначе. На Киру отныне не действовали запреты Торна, а ещё на детском гладком личике эти глаза пугали куда сильнее, чем на морщинистом и дряблом.

– Я Эйо, – представился мальчик, когда ни она, ни Дэш так и не заговорили. – И я вас ждал.

– Зачем? – подал голос Дэшшил.

– Не знаю, – пожал плечами Эйо и вновь широко улыбнулся. – Забавно, правда? Знающий, и не знаю.

– Почему ты не на воспитании в храме? – вмешалась Кира, хотя собиралась спросить совсем о другом.

– Я понял, что должен быть здесь. И ушёл. Нас никто не удерживает силой.

Вновь повисло молчание.

– Надо было в дом приглашать, – вздохнул Эйо. – Так и простоим тут до утра.

– Чего ты от нас ждёшь?

– Вопросов. Разве не их несут знающему?

– А если их нет?

– Вопросы всегда есть. Спрашивай.

Он уже смотрел на деревню за их спинами и будто действительно что-то видел. Улыбка то пропадала, то вновь вспыхивала на лице, а ноздри едва заметно раздувались. Вообще, будь мальчишка чуть ниже и пухлее, то здорово бы смахивал на купидона. Кира поймала себя на неуместном желании протянуть руку и потрепать эту вихрастую блондинистую голову, но вовремя остановилась.

– Ты знаешь, что островам грозит опасность?

И будь что будет.

Эйо склонил голову набок: