Точно. Служанка.

Кира искала её. Сама. Хотела… чего-то.

«Воды», – вспышка.

Да, жутко хотелось пить. Вентили в ванной крутились вхолостую, краны так и остались сухими. А Дэшшил спал.

Сильный. Суровый. Даже во сне брови сдвинуты.

И подушки все заграбастал, подмял под себя, но она не жаловалась. Могла бы, принесла бы ему ещё из соседних комнат – сколько нужно.

За окном уже зажглись фонари. Ещё не ночь, но вечер поздний. И Йара так удачно проходила мимо по коридору.

– Кухня закрыта…

– Мне бы просто воды, там с кранами что-то…

– Идём.

Нужно было заметить изменившийся взгляд. Напряжённую, прямую как доска спину. Дрожащую руку, когда открывала заднюю дверь на улицу.

– Погоди здесь, я сейчас.

Йара исчезла в полумраке так быстро, что Кира и ответить ничего не успела.

И вышла следом. Воздуха глотнуть. А ещё по двору зверь как-то гулял, на кота похожий. Забавный. Думала присмотреться поближе – ну как и вправду кот? Может, погладить. Дэшу показать, мол, гляди, у меня был почти такой, только рыжее, больше, толще, ленивее. Где положишь, там и останется лежать неподъемной тушей. Расплывётся – лапы в стороны, пузо навыкат. Так и звали – Паштет.

И тогда бы пришлось пояснять, что такое паштет. Хотя, возможно…

От разбившейся под ногами склянки поднялся фиолетовый дымок. Будто в фильме про магов с дешёвыми спецэффектами или на шоу иллюзиониста. Только тут струйка вышла слабенькая, куцая, в такой не исчезнешь бесследно, не растворишься.

И вот тогда в нос ударил запах. Сладкий. Приторный. И в голове загудело.

«Дура, ты ж не в средневековье, чтоб служанка на улицу за водой пошла».

Последняя связная мысль.

Лицо Йары, слёзы в глазах, но кто-то оттаскивает её прочь.

Киру не трогают, ждут, когда она сама упадёт. На крыльцо, на осколки.

Уже не больно. Грустно только. Так глупо…

А стошнило её не там. Позже.

Здесь.

Это ведь не первое пробуждение, было другое.

Всё те же стоны ветра в отдалении, скрипящие доски, холод. И хлесткая пощёчина, которую Кира, наверное, даже и не заметила бы, если б от силы удара не запрокинулась голова.

Светящиеся глаза в темноте.

И голос. Знакомый, но мысль, юркая зараза, не даётся в руки. И слов не разобрать. Он говорит, говорит, говорит. И Кира слышит, но только голос – не слова.

Её вырвало после второго удара. А потом тело окатили водой, и стало не просто холодно – нестерпимо. Озноб походил скорее на приступ эпилепсии или ещё какой припадок. Интересно, наблюдатель испугался?

Беспамятство порой и правда спасает. Странно, а в кино и книгах от такого душа обычно, наоборот, приходят в себя.

С возвращением воспоминаний и разум начал проясняться. Медленно, постепенно, но всё же. К примеру, Кира поняла, что сидит привязанная к стулу по рукам и ногам, стул раскачивается из стороны в сторону вместе с комнатой, кряхтит, но не падает.

Привинчен к полу.

Она на корабле? В море, судя по воде, булькающей меж досок под ногами.

Судно кренится как пьяное, трещит по швам под ударами волн – того и гляди развалится.

Кира ни разу не видела в этом мире обычных деревянных кораблей, но знала, что они есть. Древние, раритетные, выставленные на потеху публике в одном из сарнийских портов, откуда отчаливает современный транспорт – коробы и отрытые грузовые платформы.

Она же была там. Сарния, потоп, восьмой отряд парящих. И хотела тогда посмотреть, сравнить, похожи ли местные суда на с детства знакомые ей по приключенческим историям фрегаты, джонки и галеоны. Мечтала полюбоваться парусами и флагами, может, даже взобраться на палубу, а то и на верхушку мачты – в воронье гнездо, если у здешних кораблей такие были…

Но летуны прибыли в город на задание. А пустышке вообще не положено пялиться по сторонам.

Корабельный трюм… надо же.

Тело по-прежнему сотрясал озноб, но волосы и одежда подсохли – значит, времени после ледяного душа прошло немало. Что подтверждал и сжавшийся в тугой ком желудок, и тошнота, что подкатывала к горлу теперь уже не от мерзких запахов, а от голода.

Хотя запахи тоже никуда не делись.

Связанные конечности кололи тысячи иголок, лицо пульсировало, гул в затылке усиливался.

А деревянные стены темницы стонали всё громче, поддакивая ветру снаружи.

– Забавно, – вдруг раздалось у самого уха, и Кира бы дёрнулось, да в теле не осталось ни капли силы.

Сила… сила!

– Ты меня не видишь, – продолжил голос, – а я вижу каждую жалкую мыслишку на твоём лице.

Откуда она его знает? Ведь знает же наверняка. Причём обстоятельства явно были не самые приятные.

«Не время гадать, нужно призвать магию, освободиться».

– Ну давай, попробуй, – усмехнулся незримый надсмотрщик. – А то я уже заскучал.

«Не слушай его, не слушай, ты сможешь».

Сосредоточиться.