— Точно. Так будет быстрее. И потом, он всё равно участник всего этого. Лопаты взял?
— Да. Правда, только две штуки.
— Жаль, но ничего, сойдёт.
— Насчёт нашего разговора. Мы, короче, подумали, — Мишка почесал затылок, сдвинув кепку на лоб.
Я напрягся:
— И что вы надумали с Витей?
— Решили, что надо всё продолжать, — просто и обыденно выдал Мишка.
У меня с души камень свалился. Прямо огромный такой булыжник кило под триста. Сорвался и ухнул в воду.
— Меня Витя убедил, — сообщил Мишка, помогая мне с засовом на двери подвала. «Шевроле» сейчас стоял так, чтобы закрыть происходящей от любопытных глаз в окнах, если таковые будут.
Я удивился, но виду не подал. Не хотелось огорчать друга. Признаться, я думал, что он, если решится не выходить из дела, первым даст утвердительный ответ. А оказалось, что рассудительный буквоед Виктор ещё и уговаривал его. Подумал, а вслух сказал:
— Значит, он тоже с нами?
— Он тоже. Сказал, что завтра поедет, как и планировали, на Лонг-Айленд. Проследит за складом.
— Это хорошо, — обрадовался я, и уже в темноту позвал, — Гарри, выходи!
Руку при этом сунул в карман, поближе к револьверу. Кто его знает, что наш несколько одичавший товарищ может выкинуть.
Нищий вышел, пригибаясь на свет, и выпрямился, потягиваясь. Я с удовлетворением отметил, что он умудрился даже привести себя в порядок. Старые туалетные принадлежности и почти весь нехитрый скарб он таскал с собою в штопаной-перештопаной сумке на плече. Побритый, с, пусть неровно, но подрезанными лезвием или ножом волосами, Гарри преобразился. Худощавый высокий мужчина. Осунувшийся, с большими серыми глазами. Вселенская грусть на лице. Одежду бы ещё поменять и вполне обычный прохожий из усталых разнорабочих, которые получают двадцать пять — тридцать баксов.
— Оставь сумку тут. Я закрою подвал. Или спрячь, если боишься.
Попереминавшись на месте, он всё же спустился обратно и назад вышел без своей котомки. Мы втроём молча залезли в грузовик и через пять минут уже стояли в переулке на Барни-стрит, наблюдая за зданием, в котором все и произошло.
— Гарри, проверь дом. Если там кто-то есть, веди себя как всегда и постарайся свалить оттуда побыстрее. Если мы увидим, что ты вышел из того переулку и пошёл налево, значит, там кто-то есть. Понял?
Нищий молча кивнул, вылез из кабины и поплёлся через дорогу. В машине было очень тесно нам троим. Тут и для двоих то в этих автомобилях место едва найдётся.
— Мыться теперь, — буркнул Мишка, — Сидим и трёмся друг о друга.
Я ничего не ответил, сосредоточенно наблюдая за переулком.
— Что ты планируешь с ним делать? — вдруг глухо спросил Рощупкин.
— В смысле? — я подозрительно посмотрел на него.
— Ну… пушка-то с тобой. Что будешь делать с Гарри?
И тут до меня дошла суть вопроса. Даже глаза округлились, а брови поползли вверх:
— Не не. Вся эта ситуация — случайность. Пусть и неприятная. Честно говоря, я уже решил, что завтра меня после срочного суда повезут в тюрьму. Этот урод из банды зарезал бы меня, если бы не револьвер. А потом Гарри по глупости дал по голове полисмену. Но силы не рассчитал. Я не судмедэксперт — не скажу в чём дело.
— Кто? — удивился Мишка, — Судо…медо…?
— Коронер, короче. Не бери в голову.
— А, понял.
— По правде говоря, Гарри меня от тюрьмы спас…
— И что дальше? Просто отпустишь его?
— Нет, думаю, приставить его к делу.
— Серьёзно? — округлил глаза Мишка.
— Он ветеран, будет полезен в охране склада и прочих вещах. Я поставлю жёсткое условие насчёт выпивки, а мы ему устроим терапию. Лечение.
— Каким образом? — настал черёд удивляться Рощупкину.
— Не скажу, увидишь. Но это просто, — загадочно улыбнулся я.
В глубине переулка показалась фигура. Гарри пересёк дорогу и залез в кабину. Пришлось снова потесниться.
— Пусто. Никого нет. Темно, плохо видно, но мне кажется, что там никого и не было после нас.
— Хорошо. Миша, давай вокруг квартала — заедем с другой стороны. Тут нас уже могли срисовать.
Рощупкин только головой покачал на мои словечки и завёл двигатель. Через какое-то время наш грузовик уже стоял около окна, в которое я сегодня нырял рыбкой, убегая от полисмена. Тела были ещё в порядке. В подвале действительно было холодно. Забрал тридцать восьмой Кольт, патроны, кобуру и наручники. Завернул их в свёрток и попросил Мишку спрятать в самодельной нише за сидениями. Документы убитых, вместе с их одеждой положили посередине комнаты и подожгли Мишкиными спичками. Балуется сигаретами. Дурной пример заразителен, а Рощупкин-старший у них в семье смолит как три паровоза сразу. Оба тела мы с Гарри загрузили в кузов и спрятали среди мешковины, которой Мишка накидал столько, словно решил их хоронить не в земле.
