– Я?! Да мне-то как бы вообще без разницы. Только динозавриха тебя всё равно не отпустит. Особенно, учитывая, как она тебя “любит”. Ты как будто не знаешь.
– Знаю. Но мне всё равно надо уйти. Прикроешь?
– Да без проблем. А куда тебе надо?
Прикусив губу, нервно тереблю переплёт своего дневника. Ненавижу врать. Просто до зубного скрежета. Наверно потому что знаю, что у меня это никогда не получается. Но не говорить же Лесе, что мне нужно на приём к гинекологу.
– Мне надо в магазин.
– В магазин? С каких пор туда ходят по часам?
– Ну… это ортопедический. Я там кое-что присмотрела для Вадика, позвонила, попросила отложить. А они откладывают только на час. Нужно успеть выкупить… Я сбегаю, ладно?
– Да беги. Динозавриха всё равно весь день у себя в кабинете сидит. Небось коньяк уже дегустирует…
Подхватив сумку и для достоверности ещё и куртку, быстро выбегаю из сестринской. Чувствую себя каким-то шпионом в тот момент, когда крадучись пробираюсь на этаж гинекологии. Благо там уже могу полностью расслабиться. Клиника довольно большая, и медперсонал вне своего отделения мало контактирует. Так что даже если кто-то из сотрудников здесь увидит, как я посещаю кабинет акушера-гинеколога, слухи об этом точно никуда не расползуться.
Ну и тот факт, что приём у меня сегодня будет вести не Комарова, а другой врач, не может не радовать. Не знаю с чем это может быть связано, но в её присутствии я в последнее время чувствую себя максимально дискомфортно. То ли дело в её вечной искусственно натянутой на лицо улыбке, то ли в том, что Комарова знакома с моей тётей и мамой и мне просто неудобно от этого факта, учитывая те обстоятельства, которые теперь нас связывают.
А здесь вроде как совершенно посторонний врач. Который не знает никаких подробностей о моей беременности и о том, что ребёнок в моём животе на самом деле мне не принадлежит. И от этого как-то… легче что ли…
Хотя, с “легче” я, пожалуй, погорячилась. Как минимум потому, что Туркина, приняв меня у себя в кабинете, сразу предлагает начать с осмотра в гинекологическом кресле.
– А разве вы не должны вначале меня опросить, померить давление, ну и что там ещё? – поправляю воротник рабочей униформы.
– Не переживай, опрошу, померяю. Ничего не упущу в общем. Это всё можно сделать и в кресле. Тем более, ты, как я понимаю, на смене сейчас?
– Ну… да.
– Ну вот и не будем терять время. Заскакивай, – надев перчатки, кивает на кресло.
Легко сказать заскакивай. Может для кого-то поход к гинекологу – это всё равно что к офтальмологу на осмотр сходить, но лично для меня это сродни пытки на электрическом стуле. Только терзать будут не голову, а другую часть тела. И не факт, что это лучше. Единственное, что сейчас несомненно радует – это то, что Воскресенский в этот раз не пошёл со мной. УЗИ ещё куда не шло, но сидеть с раздвинутыми ногами на кресле, зная, что он всего лишь в паре метров от меня, пусть даже нас и разделяет ширма, это выше моих сил.
Так что я осознанно не стала напоминать ему о том, что у меня сегодня приём у врача. Поняла, что он забыл. И может я не права, но совесть меня не мучает.
– Так, ну у нас тут всё в пределах нормы, – резюмирует Туркина, спустя несколько минут осмотра, которые лично мне кажутся вечностью. – Можешь одеваться. Анализы я у тебя взяла. К следующему приёму будут готовы. Половой жизнью живёшь?
– Эм… что?! – перевожу растерянный взгляд на гинеколога, чуть не споткнувшись о резинку собственных штанов.
– Половой жизнью, спрашиваю, живёшь? – повторяет ещё раз, практически по слогам. Но лучше бы она этого не делала, потому что моё помидорного цвета лицо отвечает само за себя.
– Нет, я… не живу. А что, есть противопоказания? С малышом какие-то проблемы?
– Нет, всё в полном порядке. Во всяком случае, судя по первичному осмотру. Так что приставать к мужу можно, я бы сказала, даже нужно, – улыбается, делая какие-то пометки в медицинской карте. – У беременных вообще либидо часто бывает повышено. Гормональная перестройка идёт полным ходом. Плюс кровь к тазу приливает. В общем, изменений в организме не пугаться и если чего-то очень хочется, то ни в чём себе не отказывать. В пределах разумного, конечно.
Сказать, что у меня в буквальном смысле слова горит лицо – это ничего не сказать. И как назло, в голову против воли лезет этот дурацкий утренний сон, от которого я и так весь день не могла отделаться. Даже в дневник его записала. Хотя, вот этого наверно не стоило бы делать…
– Ну что ты такая потерянная? Беспокоит что-то?
– Нет, я просто спросить хотела… Я сегодня съела коробку конфет… шоколадных… всю. Ребёнку от этого ничего плохого не будет?
– Ну, хомячить за двоих, конечно не обязательно, – усмехнувшись, кидает на меня взгляд исподлобья. – Хотя, тебе пару килограмм набрать может и не помешает. Вообще, изменения вкусовых предпочтений – это нормально. Кому-то сладкого хочется, кому-то солёного. Может у тебя девчонка родиться, вот и тянет на конфеты.
– А что, это действительно взаимосвязано?
– Да нет, конечно. Чушь полная. Но человек так устроен, что ему всегда нужно во что-то верить. Вот и ты голову ерундой не забивай, а просто верь в то, что всё у тебя будет хорошо. Самовнушение великая вещь. Всё понятно?
– Кажется, да. А вы УЗИ делать сегодня не будете?
– Нет. Следующее УЗИ по плану в семь недель. Сердце послушаем, а потом только в конце первого триместра. Это твоя карта беременной. На все последующие приёмы ко мне с ней приходишь. Жду тебя через две недели.
– Поняла… До свидания.
Ухожу из кабинета врача с каким-то сожалением. Вроде бы всё хорошо, и беспокоиться не о чем, а внутри всё равно какой-то осадок неприятный бултыхается. Наверно, потому что я рассчитывала, что сегодня мне опять сделают УЗИ. Глупо будет скрывать, во всяком случае, от самой себя, что я хотела посмотреть на малыша. Хотя бы через датчик.
На ходу достаю из сумки снимок, который Комарова делала сразу после ЭКО и провожу указательным пальцем по маленькой точке, а перед глазами так и стоит пышнощёкое лицо маленькой улыбающейся девчонки с зелёными глазами, как у Игоря.
Дура. Просто дура. Была бы умнее, не стала бы выпрашивать снимок УЗИ у Воскресенского и таскать его в сумке. И вообще как можно меньше думала о ребёнке, к которому по сути не имею абсолютно никакого отношения…
Убираю фотографию обратно в сумку и на лифте поднимаюсь на этаж. Настроение после приёма у врача отвратительнее некуда. Единственное, чего сейчас хочется – это забраться в кровать и сожрать ещё одну коробку конфет.
Именно это я и сделаю, когда приеду домой. Благо до конца рабочего дня осталось буквально пятнадцать минут. Сейчас сдам дела другой смене, спущусь в магазин и куплю себе самую большую коробку конфет, и как только окажусь в своей комнате, бессовестно их схомячу. И дверь запру, хоть Воскресенскому это и не нравится.
Кто бы знал, что буквально спустя несколько секунд всем моим планам суждено будет полететь к чёртовой матери…
Выйдя из лифта, сворачиваю к сестринскому посту и застываю на месте как вкопанная, поймав на себе взгляд Анны Викторовны. И взгляд этот, надо сказать, ничего хорошего мне не предвещает… Да и в принципе никому, судя по тому, что она выстроила всех медсестёр на пятиминутку, которую я, очевидно, пропустила в виду того, что меня не было на отделении.
– Явилась? А что так рано, Вершинина? Могла бы вообще не утруждать себя возвращением. Зачем тебе какая-то работа?! Ты же у нас птица вольная. Хочешь – на работу опаздываешь, хочешь – шляешься, где тебе вздумается. Чего бы не пошляться, в рабочие-то часы?! – последнюю фразу она рявкает так, что стоящая рядом с ней Леся подпрыгивает от неожиданности.
