– Ты тоже.
– Да, потому что я не знаю! Если бы знала, я бы не стала у вас спрашивать!
– Ну раз не знаешь, тогда пусть это будет отрезанный палец для того, чтобы забыть о боли в ноге. Истерить ты, как видишь, перестала, – медленно убирает руки с моей талии, отходит на шаг назад и опускает взгляд на мои губы. – Пойдём вниз, там мама твоя одна сидит уже хренову тучу времени.
***
– Алиса, ты меня слышишь?
– Что? – перевожу рассеянный взгляд на маму. – Прости, я задумалась, прослушала, что ты сказала…
– Ты весь вечер сегодня какая-то странная. У тебя всё нормально? Ты как себя чувствуешь?
– Хорошо. Я просто… не обращай внимания, – краснею, кажется, до самых кончиков волос, потому что чувствую взгляд Игоря на себе. А ещё, потому что только сейчас понимаю, что всё это время без конца щупаю подушечками пальцев свои губы.
Они до сих пор распухшие и всё ещё горят после щетины Воскресенского. И, господи-боже, как бы я ни старалась, у меня не получается выкинуть из головы этот поцелую у него в спальне. Кажется я до сих пор чувствую руки Игоря на себе.
Его вкус так плотно осел на моих рецепторах, что даже съеденный ужин не смог его перебить…
– Я спрашивала, как вы собираетесь отмечать день рождения Игоря? Ты уже думала, что готовить к столу?
– Я… нет. Мясо запеку в духовке, рулетики с ветчиной сделаю… Не знаю, мам, я наверно завтра по ходу дела решу.
– Ты не волнуйся, я тебе с готовкой помогу. Только надо же понимать, сколько гостей будет, чтобы определиться с количеством и объёмом блюд.
– Особо не заморачивайтесь. Из гостей будет только мой брат с женой и друг семьи, – подаёт голос Игорь, взгляд которого я старательно избегаю весь вечер.
– А родители? Или они далеко живут? Я бы хотела познакомиться с ними до своего отъезда, если это возможно. Всё-таки нам предстоит одной семьёй стать.
– У меня нет родителей. Так что можете не переживать, внимание будущего внука или внучки ни с кем делить не придётся.
В этот момент не выдерживаю. Резко поднимаю голову и перевожу взгляд на Игоря.
Не понимаю, зачем он это сказал?! Зачем вообще заводить разговоры о ребёнке, которого никогда не предстоит воспитывать ни мне, ни моей маме. Я бы вложила этот немой вопрос в свой взгляд, только вот Воскресенский смотрит не на меня, а на мою мать. Причём смотрит довольно жёстко. Благо мама этого либо не замечает, либо делает вид, что не заметила, потому что всё ещё продолжает улыбаться.
– А вы, кстати, кого хотите, Игорь, мальчика или девочку?
– Я хочу здорового ребёнка. Что при этом будет у него между ног особого значения не имеет.
– Ну… это здравая мысль. Но вы знаете, маленькие мальчишки такие сладкие, вы себе даже не представляете. Хотя, с девочками в каком-то плане проще.
– Я даже не сомневаюсь, что с девочкой вам было проще.
– Игорь, передай мне пожалуйста салат, – произношу резче, чем следовало бы и протягиваю вперёд руку.
Мне нафиг этот салат не нужен, я вообще не голодная. Просто хочу привлечь к себе внимание Воскресенского и спросить какого чёрта происходит. Только у меня этого всё равно не получается. Салат он мне передаёт, но взгляд всё равно продолжает удерживать на моей маме.
– Эм… да. Алиса была очень послушной девочкой, это правда, – произносит миролюбиво и слегка растерянно. – Алис, а ты кого хочешь? Наверно девочку? В детстве ты очень любила в куклы играть. Помнишь у тебя был любимый пупс лысый. А ты ему фломастерами подрисовала косички и сказала, что это твоя дочка Сонечка? Как жаль, что я не смогу на скрининге с тобой присутствовать, когда вам пол скажут. Но ты мне пришли обязательно фотографию своего малыша, ладно?
Мама говорит ещё что-то. А мне впервые в жизни хочется попросить её, чтобы она замолчала. Не могу. Просто не могу больше говорить о ребёнке! Каждое слово как ржавыми вилами по лёгким.
Мне в буквальном смысле слова становится нехорошо. На физическом уровне.
Дрожащей рукой тянусь к стакану с водой, и делаю несколько жадных глотков, чтобы полегчало.
– Алис, да что с тобой такое? Ты весь вечер сама не своя. Может врача вызвать?
– Не надо, мам. Я просто устала. Я пойду, наверно, прилягу. Ты не обидишься?
– Нет, конечно. Иди. Я со стола сама приберу, а где комната моя я знаю.
Кивнув молча встаю из-за стола. Быстрым шагом поднимаюсь наверх в спальню Воскресенского. Подхватываю всё ещё валяющуюся на полу сумку с вещами и со злостью закидываю её в шкаф.
– Я бы на твоём месте положил их на полку. Не очень удобно постоянно копаться в сумке, – разворачиваюсь на низкий голос и упираюсь взглядом в стоящего в дверях Игоря.
– Зачем вы так себя с ней ведёте?!
– Как и с кем?
– Вы прекрасно понимаете о ком я. С моей мамой! Если вам в тягость её присутствие в вашем доме, то не нужно было её сюда приглашать. Это ведь ваша была идея. Я изначально хотела поселить её в гостинице. Зачем было возражать, силить её у себя, чтобы потом хамить? Да, ей со мной было легче, потому что у неё больной сын. Она в этом не виновата! И ничего плохого вам не сделала? Зачем вы так с ней?
– Во-первых, я пригласил её, потому что так было надо и ты это прекрасно понимаешь. Это не значит, что мне в тягость её присутствие. Оно мне параллельно. Но и тёплых трепетных чувств я к твоей матери не испытываю, уж извини. И дело не в твоём брате, Алиса. Ей с тобой было проще, просто потому что ты удобная.
– Что это значит?! Я вас не понимаю.
– Очень жаль, что ты не понимаешь. В этом-то вся и проблема.
– В чём?! – выпаливаю, начиная раздражаться.
