Рука сама начинает гладить его чуть колючую щёку. Странно, колючий, а всё равно приятно…
Сама не знаю, зачем дотрагиваюсь пальцами его губ. Это что-то неосознанное и совсем неконтролируемое. Тут же вспоминаю, как ещё вчера эти самые губы касались моих и по телу непроизвольно прокатывает волна горячих мурашек. Скапливается внизу живота и отдаётся тягучей пульсацией между ног.
– Что ты делаешь?
Вздрагиваю от неожиданности, когда Игорь вдруг резко перехватывает мою руку. Поднимаю глаза и встречаюсь с ним взглядом.
Господи, какой позор! Так засмотрелась на губы Воскресенского, что даже не заметила, что он уже не спит. А что, если он давно проснулся и всё это время следил за тем, как я ему лицо наглаживаю?!
– Приём, Алиса.
– Чт-то?
– Я спросил, что ты делаешь.
– Я…
Сердце стучит как сумасшедшее, а в висках пульсирует так, словно я пробежала километры. Чувствую, как лицо начинает гореть. Боже, какое счастье, что у Игоря в спальне плотные шторы и не видно, насколько моё лицо приобрело томатный окрас.
– Так что ты?
Игорь приподнимается на подушке, но меня при этом из своих рук не отпускает, а подтягивает выше вместе с собой, продолжая вопросительно на меня смотреть.
Господи, Вершинина, скажи быстрее что-нибудь, пока окончательно не опозорилась!
– На вас… клоп сидел.
– Клоп?!
Лучше бы я молчала…
– Да, я… читала, что в деревянных домах это частое явление. Особенно, если дом построен из лиственницы.
– У меня дом из газоблоков.
– Тогда действительно странно… Наверно от соседей перебежал.
Если ещё минуту назад у меня горело только лицо, то сейчас буквально каждая клетка тела пожаром полыхает. Хочется немедленно спрятаться под одеялом, а ещё лучше провалиться под землю. Желательно немедленно. Только вот Воскресенский держит меня так крепко, что по факту я даже пошевелиться не могу.
Но больше всего добивает, что он… улыбается! Совершенно не скрываясь улыбается глядя на меня, потому что ни одному моему слову не верит! Господи, какой позор…
– Знаешь, что мне больше всего в тебе нравится?
– Даже боюсь представить…
– Что ты совершенно не умеешь врать. Ты ведь могла всё что угодно придумать. Например, что у меня к губе перо из подушки прилипло. Всё что угодно звучало бы гораздо правдоподобнее, чем клоп, который видимо решил поцеловать меня в засос.
– У вас подушки набиты холофайбером. И вообще-то я не врала. К вашему сведению, клопы – это кровососущие паразиты. А в губах человека множество сосудов и мелких вен. Самое лакомое место можно сказать… Отпустите меня, пожалуйста, у меня спина затекла.
Ладонями отталкиваюсь от груди Воскресенского, который на удивление довольно легко меня отпускает. Тут же вылезаю из постели, не зная куда деть глаза. Особенно учитывая, что я чувствую на себя взгляд Игоря, под которым я ощущаю себя так, словно я голая. Мысленно ругаю себя за то, что у меня нет ни одной длинной пижамы, только майки с шортами. Потому что сейчас мне нестерпимо хочется прикрыть ноги.
– Кстати, с днём рождения. Извините, не успела подготовиться с подарком, но кое что у меня для вас всё же есть, – спохватившись, лезу в сумку, вытаскиваю из неё небольшой пакетик и протягиваю Воскресенскому. – Вот. Это пинетки. Для вашего малыша. Я сама их связала. Люблю иногда… Это успокаивает… Мне надо в душ, у вас… одеяло очень жаркое.
Не дожидаясь реакции Игоря, буквально вталкиваю ему в руки пакет и забегаю в ванную комнату. Тем более, что сейчас я действительно не соврала. За ночь, проведённую в обнимку с Воскресенским я вспотела настолько, что у меня всё тело мокрое, липкое и горит.
Во всех местах…
Быстро скидываю с себя одежду, настраиваю воду и забираюсь под слегка прохладный душ. Кажется, что моя кожа шипит, как горячая конфорка, когда на неё падают первые капли. Но становится легче. Определённо легче.
Я даже немного успокаиваясь. Да и версия с клопом не такая уж дурацкая. В конце концов, пусть докажет, что его не было. За руку меня никто не ловил. Точнее, ловил, но…
Вскрикиваю от неожиданности, когда вдруг вместо прохладной воды мне на голову резко начинает течь кипяток. Отскакиваю в сторону, пытаясь рукой дотянуться до смесителя, и в этот же момент дверца душевой кабины с шумом распахивается. Застываю на месте, ошалелым взглядом смотря в стоящего напротив Игоря в одних трусах.
Глава 30
Глава 30
Что я там говорила? Под его взглядом чувствую себя, как голая? Сейчас я, чёрт возьми, действительно голая! На секунду даже забываю о том, что из душевой лейки течёт кипяток. В себя прихожу только когда под ногами горячей воды скапливается столько, что она начинает шпарить мне кожу. Но всё равно не успеваю среагировать, потому что Воскресенский меня опережает. В считанные секунды он вырубает воду и выдёргивает меня из душевой кабины.
– Вы… с-с-сума сошли что ли?! Зачем вы сюда зашли?! – неожиданно для самой себя, начинаю заикаться, когда моя обнажённая грудь буквально впечатывается в его… тоже голую! Тут же отскакиваю от Игоря на несколько шагов и пытаюсь прикрыться. И не смотреть! Вообще не смотреть на Воскресенского!
Суматошно пытаюсь найти полотенце, но то ли от заполнившего ванную комнату пара, то ли от нервозности у меня перед глазами рябит, и я тупо ничего не вижу.
– Да прекрати ты дёргаться. Мокрая вся, сейчас подскользнёшься и свалишься!
– Не могу! Я голая… вы голый! Зачем вы сняли штаны?!
Не знаю откуда у Игоря в руках вдруг берётся большое махровое полотенце, но в следующую секунду он накидывает его мне на плечи и туго запахивает на груди.
