— Ты куда? — в два шага преодолеваю разделяющее нас расстояние. Хватаю Алису за запястье, но она тут же вырывает руку из моей ладони и снова уходит.
— Иди в палату, Игорь. Ночью пациенты должны находиться в палате, а не бродить по отделению!
— Смотри-ка, мы снова на “ты”. А пару минут назад ты показательно выкала мне перед своим обсосом.
— Во-первых, он не мой.
— А во-вторых?
Вместо ответа, получаю испепеляющий взгляд в свою сторону. А потом Алиса просто молча заходит в сестринскую и хлопает дверью прямо у меня перед носом.
Охренительно, твою мать! Вот и поговорили!
Смотрю на захлопнутую передо мной дверь и отголоском здравого рассудка понимаю, что самое лучшее сейчас — это действительно вернуться в палату. Особенно учитывая, что она явно на меня злится. Но суть в том, что именно это меня и выводит.
Секунда на раздумия, и я дёргаю дверь, вхожу в сестринскую и смотрю на Алису, которая уже успела снять с себя медицинский халат.
Надо же, а под ним-то оказывается не юбка, как я предполагал. А платье. Причём довольно красивое облегающее бирюзовое платье с короткими рукавами, доходящее ей до середины бедра. И это слегка дезориентирует. Во-первых, потому что я никогда не видел Алису в платье и точно знаю, что в её гардеробе их в принципе нет. Всё-таки сам её шмотки из квартиры вывозил. А во-вторых, оно ей охренительно идёт.
Возникает закономерный вопрос — для кого она так вырядилась?! И тут же, как красная тряпка перед быком, перед глазами встаёт малолетний обсос ординатор и улыбающаяся ему Алиса.
— Это помещение для персонала. Посторонним здесь находится запрещено, Игорь. Будь так добр выйди за дверь.
— Тогда мне нечего переживать, я ведь как раз работаю в этой клинике. Следовательно, я не посторонний.
— В данный момент, ты пациент. А вот я как раз-таки на работе. Я работаю, Игорь, — давит интонацией.
— Я заметил. Особенно десять минут назад у автомата, когда у тебя чуть щёки не треснули. Я, кстати, даже не в курсе был, что ты умеешь так широко улыбаться. А ведь мы с тобой не только под одной крышей живём, но и спим в одной постели. Тебе не кажется это странным?
— Что именно? То, что ты хитростью затащил в постель суррогатную мать, вынашивающую твоего ребёнка?! Да, Игорь, я определённо считаю это странным, — с грохотом шмякает истории болезней на стол. Подходит к раковине и начинает дёрганными движениями мыть руки.
— Не преувеличивай, Алиса. Это была необходимая мера, учитывая, что ты сама сказала о нас своей матери.
— Да, ты прав. С моей мамой это действительно была необходимость. А вот то, что сделал сегодня ты, в этом никакой необходимости не было. Зачем ты сказал Кириллу, что я жду от тебя ребёнка? Кто вообще просил тебя это озвучивать?
— Я сказал не ему, а тебе. О том, что беременным стоит есть более здоровую пищу.
— А с конфетой это что было?! Обязательно было съедать её прямо у меня с руки? Что за концерт ты там вообще устроил?
— А что ты так распереживалась? Два дня назад тебя не смущало, что твоя мать думала о нас. А сейчас ты вдруг волнуешься, что подумает какой-то левый малолетний обосос?
— Перестань его так называть. И Кир не малолетка, мы с ним ровесники. Хотя нет. Он даже старше. На два года.
— Ах, Кир. Я смотрю у вас всё серьёзно, ты уже и имя его сокращаешь.
— А даже если и так, то что? — задирает голову и с вызовом на меня смотрит. — Моя личная жизнь тебя не касается.
Оттряхивает руки от воды, и пытается меня обойти, но я упираюсь ладонями в умывальник и заключаю её в замок.
Вот тут уже меня окончательно накрывает. Мысли мечутся по черепной коробке, как разорвавшаяся петарда. Так вот, значит, для кого новое бирюзовое платье… Смотрю на Алису и впервые в жизни мне хочется её придушить. Её и её малолетнего обсоса.
— Ошибаешься, девочка моя. Пока ты носишь моего ребёнка, меня касается всё, что имеет к тебе отношение. Так что про личную жизнь можешь забыть.
— Ты… у тебя нет права…
— Есть. У тебя в животе мой ребёнок, — отрезаю раньше, чем она успевает закончить фразу.
Опускаю взгляд на её губы, которые она тут же поджимает. Раздувает ноздри, явно желая что-то мне ответить, но в последний момент всё же сдерживается.
— Отойдите в сторону, Игорь Сергеевич. Вы слишком близко стоите, мне дышать тяжело, — выдавливает, сжимая свои пухлые губы в тонкую линию.
— Я просил мне не выкать.
— А я буду! Субординацию никто не отменял, вы мне сами о ней только что доходчиво напомнили. Отойдите, сказала. Меня от вашей близости мутить начинает, — упирается ладонями мне в грудь, специально надавливая на треснувшие рёбра.
Не сильно, но достаточно ощутимо, чтобы мои руки тут же слетели с умывальника. Чем Алиса и пользуется, тут же отскакивая от меня в сторону.
— Охренеть, то есть тебя от меня ещё и тошнит, — морщусь, от жжения в рёбрах.
— Не от вас. Хотя, общий ход мыслей верный. А теперь покиньте сестринскую. Вам спать пора, а мне работать, — подходит к столу, и нервно перебирает истории болезней. Часть бумаг падает из её дрожащих рук, и листы разлетаются
по полу. — Да чёрт!
— Оставь, я сам подберу, — опускаюсь на корточки вслед за Алисой. — Ты, кстати, так и не сказала почему не зашла ко мне сегодня. — Только не говори, что это из-за вчерашнего.
— Не понимаю о чём вы, — шепчет, старательно отводя от меня взгляд.
— Ну пусть будет о клопе, которого ты нашла у меня на губах, когда думала, что я в отключке.
