Замок Мотт-энд-Бейли
В комнате стоял полумрак...
И даже те несколько дюжин свечей, хаотично расставленных по периметру помещения, не давали нужного освещения.
От зловещих раскатов грома сотрясались и дребезжали окна, а слепящие молнии пронзали комнату насквозь.
Напротив окна застыла женщина с перекошенным от страха лицом.
— Господи! — с мольбой прошептала она и осенила себя крестом. — Прошу, только убереги!
Но словно в насмешку её мольбам, яркая вспышка разрезала ночной небосвод. Мощным порывом ветра распахнуло окно.
Этот нещадный порыв и леденящие капли дождя заставили женщину встрепенуться и взять себя в руки.
— Свечи! Зажгите все свечи! — прокричала она, захлопывая окно и закрывая его на задвижку. — Ребёнок скоро пойдёт! Мне нужен свет... Много света!
Со стороны кровати послышался стон.
Повитуха в мгновение ока оказалась рядом с роженицей. Она сунула руки под простыню и стала мягкими, но уверенными движениями массировать живот женщины, помогая той как можно скорее избавиться от тяжкого бремени. Всё это время повитуха не сводила тревожного взгляда с искаженного мукой лица баронессы.
Повитуха принимала роды уже более двадцати лет, но таких долгих схваток и тяжких потуг, видеть ей ранее не доводилось.
Неожиданно роженица закричала. Очередная схватка заставила её выталкивать малыша на пределе собственных сил.
— Тужься! Милая, тужься! — закричала повитуха, и с головой нырнула под простыню. — Ребёнок идёт! Ещё! Вот так! — наставляла она роженицу, — Леди Катарина, вы сможете! Последняя потуга! — через пару секунд повитуха поднялась, держа в руках кричащее чадо. — Поздравляю вас, госпожа! — с облегчением выдохнула она и передала ребёнка одной из служанок. — У вас родилась прекрасная дочь!
— Дочь? — разочарованно и едва слышно переспросила баронесса.
Она устало приподняла голову, ища взглядом ребёнка.
— Да. Замечательная, здоровая девочка! — ответила ей служанка, которая в этот момент обмывала малышку тёплым вином и осматривала ее на отсутствие видимых глазу дефектов.
— Девочка... — баронесса обессиленно рухнула назад на подушки. — Генрих был прав. Я ни на что не способна. Даже наследника не смогла ему подарить... О Господи! — её глаза заволокло пеленою слёз, — Он придёт в ярость, когда узнает. Он убьёт меня... Уж лучше бы я умерла при родах!
— Не говорите так. — повитуха с осуждением покачала головой. — Ваш муж жесток, но не настолько. Когда он увидет малышку, его чёрствое сердце не выдержит и он всей душой полюбит её!
Леди Катарина в ответ промолчала. Она смотрела куда-то перед собой, а из уголков её глаз скатывались крупные капельки слёз.
Требовательный крик малышки раздался из колыбели.
Но вместо того, чтобы истребовать ребёнка к себе баронесса закрыла глаза, словно не желая слушать его.
Повитуха с жалостью бросила взгляд на ребёнка, но повлиять на свою госпожу не могла. По договору она должна была принять роды, проследить чтобы роженица благополучно избавилась от места ребёнка, а затем главное — получить за свою работу пару монет и как можно быстрее покинуть пределы замка.
Вновь занырнув под простыню, повитуха внезапно испуганно вскрикнула и стала с остервенением мять живот баронессы, пытаясь остановить обильно текущую кровь.
Но было поздно... Высшие силы вняли мольбам измученной матери. Они решили дать ей покой, о котором та так мечтала.
Поняв, что баронессе уже не помочь, повитуха выпрямилась, поправила простыню и отступив от кровати, устало вытерла кровь о передник. Она скорбно смотрела, как сознание баронессы уплывает во тьму. И вскоре, лицо роженицы умиротворённо расслабилось.
В комнате повисла мрачная тишина, прерываемая лишь раскатами грома и криком младенца.
Малышка была ещё слишком мала, чтобы понять почему её до сих пор не приложили груди.
Почему она — невинная душа стала вдруг никому не нужна.
Она не понимала, почему больше не слышно родного, нежного голоса, который пел ей колыбельные, когда она была ещё в животе.
Ребёнок продолжал истошно кричать, требовать маму.
И её зов был услышан богами.
Наше время...
Наше время...
— Катёёён! — умоляюще тянет Лёнька из кухни, — Может, всё же никуда не пойдёшь?
— Нет, Лёнь! Не могу я так! — я торопливо сбрасываю домашние тапки и заскакиваю в полусапожки, — Ты же знаешь меня. Если я сейчас не схожу, то ночь без сна будет мне обеспечена! — застёгиваю молнию на куртке и угрожающе добавляю, — И тебе в том числе!
— Знаю... — обречённо вздыхает супруг. — Ты только будь осторожна. На улице невесть что творится. А по новостям и вовсе передали штормовое предупреждение.
— Брось, Лёнь! Всё со мной будет нормально! — Твёрдо произношу я, а саму всю трясёт от волнения, — Машина стоит в паре шагов от подъезда. И до аптеки всего то пару кварталов. — этими словами я успокаиваю больше себя, чем его, — Так что я мигом! Лучше подай мне ключи!
В проходе появляется Лёнька в одних трусах. В одной руке он держит чашку с обожаемым им капучино, а другой сжимает ключи.
— Катюх! В самом деле, может, останешься? — он делает очередную попытку остановить меня и соблазнительно улыбается. — Я знаю более приятное занятие, которое поможет скоротать нам эту бессонную ночь.
