— Бенедикт?
— Что-то ещё, госпожа? — Мужчина оборачивается и смеривает меня непроницаемым взглядом.
— Откуда у вас, у простого управляющего, такие познания в драгоценных камнях? — Даже не пытаюсь скрыть иронии в голосе.
Лицо Бенедикта каменеет на глазах, в глазах появляется холод. Он смотрит на меня долгим пронзительным взглядом, затем уголки его губ слегка приподнимаются кверху и вместо ответа он произносит:
— Я передам кухарке, чтобы накрывала на стол. Еда будет ждать вас в обеденной зале. — А после, нарушая все привычные правила этикета, Бенедикт просто разворачивается и уходит...
***
Отобедав сама, я поднялась в комнату, накормила Софию, а затем вернулась и перерыла кабинет барона вверх дном. Я исследовала содержимое сундуков и шкафов, тщательно изучила стол на наличие тайников... Да я даже стены общупала в надежде, что тайник может быть там. Но, к моему огорчению, больше ничего ценного найти не удалось.
Как оказалось, мой почивший супруг был тем ещё жмотом. За время своего правления он накопил огромное количество различных безделушек, статуэток, но всё это не стоило денег.
Пришлось довольствоваться тем, что есть, и утешать себя мыслью " У меня есть ещё время, и я обязательно найду недостающие золотые монеты".
Полностью погрязнув в трясине грустных мыслей, я и не заметила, как за окном стало темнеть.
Стук в дверь заставляет меня испуганно вздрогнуть и вернуться к реальности.
— Войдите... — рассеянно произношу.
Дверь открывается, и в кабинет входят двое мужчин. Исподлобья поглядывая на меня, они робко застывают у входа.
— Просим прощения, госпожа. — Глухо говорит конюший. — Но, как вы и приказывали, мы прибыли для отчёта.
А я ведь уже совсем позабыла, что повелевала Томасу и Ральфу прибыть ко мне после ужина.
— Я вас внимательно слушаю. — усаживаюсь поудобнее и всем своим видом показываю, что я вся во внимании.
Мужчины переглядываются, но ни один из них не спешит начать свой доклад. Замечаю, как Томас украдкой пихает локтём в бок Ральфу и тут же получает ответный удар.
Два здоровых мужика, а ведут себя, как малые дети!
С трудом сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться.
— Ральф, начните вы первым! — говорю с напущенной строгостью.
Мужчина пару секунд мнётся, затем начинает неуверенно говорить...
Как оказалось, похвастаться Ральфу особо-то нечем. Весь скот — это пара свиней да птицы штук двадцать. На этом всё.
Печально, но на другое можно было и не рассчитывать.
— Теперь ты, Томас. — первожу взгляд на конюшего.
Мужчина прочищает горло в кулак и начинает говорить о лошадях. С каждым произнесённым словом голос его становится всё увереннее и увереннее, глаза пылают восторгом, а на губах блуждает улыбка. По Томасу видно, что он полностью отдаётся своей работе. Он гордится своим табуном и просто обожает всех моих лошадей.
Да и мне приятно услышать, что в моём хозяйстве такой шикарный табун.
"Штук тридцать кобыл, половина из которых должна ожеребиться весной, и вороной жеребец!" — с гордостью докладывает конюший.
Его слова внушают надежду.
— А возможно продать хотя бы часть табуна?
— Что вы! Что вы! — Конюший возмущённо машет руками. — Даже сам барон не решался на это!
— Томас! Забылся? Перед тобой госпожа! И не тебе решать, как мне поступать с собственным табуном! — гневно вскрикиваю, а затем устало добавляю: — Пойми, Томас. Продажа лошадей — это вынужденная мера. Либо мы лишимся части табуна, либо лишимся всего.
— Прошу простить меня, госпожа, но сейчас продавать — это значит отдать за копейки. Вот весной бы они стоили золота! А сейчас... — Томас разводит руками. — Кто же решится в зиму коней брать? Да даже ежели продавать, надо для начала покупателя отыскать. Да такого, который заплатит золотом, а не серебром.
— Сколько потребуется времени, чтобы продать лошадей? — Упрямо настаиваю на своём.
— А кто его знает? — конюх задумчиво чешет затылок. — Месяц — два... А то и больше!
— А побыстрее никак?
— Ежели только даром отдать. — Пожимает плечами мужчина.
Нет. Даром точно отдавать не будем. Но и времени столько на продажу у меня нет. Казначей не станет больше давать мне отсрочку, а значит придётся забыть о продаже коней.
— Ладно. Повременим с продажей. — Грустно вздыхаю и машу им рукой на дверь. — Ступайте уже...
***
Управляющий отбывает из замка, как и было договорено, — утром следующего дня. С собой он увозит серебро, наряды барона, шкатулку и двенадцать серябрянных кубков, которые я самым бессовестным образом отжала у поварихи.
