— Повозка? Какая повозка?
— Та, что прибыла к воротам замка под покровами ночи.
— Мало ли кто там приехал? — равнодушно пожимаю плечами. — Возможно, заплутали? Или крестьяне домой вернулись. В любом случае — это не вашего ума дело. Как приехали, так и уедут.
— Как вам будет угодно, госпожа. — Уголки его губ слегка подаются вверх.
— Так что там насчёт монет? — решаю сменить тему, чтобы ещё больше не выглядеть дурой. — Когда вы сможете передать мне недостающее золото?
— Прямо сейчас? — управляющий выгибает одну из бровей. — Или можем оставить это на завтра.
Подавляю в себе желание немедленно отправить управляющего за золотом. Всё-таки на дворе ночь и пора возвращаться в покои. Агнесска там, наверное, уже вся извелась в ожидании своей госпожи.
Не дай бог шум поднимет. Или ещё хуже — отправится следом.
— Завтра, Бенедикт. — Холодно улыбаюсь. — Я уже убедилась в вашей порядочности и не вижу смысла не доверять вам.
— Благодарю, госпожа...
Какое-то время мы ещё проводим в кабинете барона. Мне не терпится узнать сколько же я смогу выручить золота за найденную коллекцию вин. Но Бенедикт убеждает меня, что торопиться не следует. Через несколько дней в замок прибудет казначей, и нельзя допустить того, чтобы он узнал, куда барон спускал собранные подати.
"Позора не оберётесь, госпожа". — цитирую слова Бенедикта. — "Уважаемый человек. Барон. Хозяин земель... И с такой беспечностью растратил целое состояние. Это будет удар и по вашей репутации тоже, госпожа!"
Я прислушалась к его словам.
Было решено повременить с продажей этого странного "клада". А заняться им сразу же после отъезда казначея.
Бенедикт пообещал, что за это время он продумает план, как и куда мы можем сплавить это богатство.
А главное — сплавить его подороже.
И вновь я доверилась словам управляющего. Уж раз он ранее не сбежал с моим золотом, а ещё и вызвался помочь с оплатой долга казне, то смысла не доверять ему я не видела.
Добившись полного согласия между собой, мы расходимся по разные коридоры спящего замка...
Оставшись одна посреди тёмного коридора, я, вместо того, чтобы трусцой рвануть к себе в комнату, мечтательно улыбаюсь.
Я чувствую себя так легко, словно одним небрежным движением плеч скинула с себя огромнейший груз.
И что удивительно — мне больше не было страшно...
***
— Я так рада, госпожа! Так рада! — восторгается повитуха, когда я возвращаюсь в комнату и сообщаю ей, что наш побег отменяется.
— К чему тогда эти крокодильи слёзы? — Я с улыбкой смотрю на Агнесску, которая размазывает солёную влагу по щёкам.
— Так от счастья, леди Катарина! — Женщина шмыгает носом. — От счастья! Я так привязалась к нашей маленькой госпоже! Сердце кровью обливалось, когда я думала, что больше её не увижу. — Она всхлипывает, утирает платком глаза.
Расчувствовавшись, подхожу и обнимаю Агнесску.
— А кро — ко — тильи слёзы — это что за зверь-то такой? — свозь слёзы, недоумённо спрашивает она.
— Не важно, Агнесска. Это совершенно не важно. — смеюсь, затем добавляю. — А плакать не нужно. Благодаря Бенедикту мы остаёмся в замке. Теперь у нас есть золото, и мы утрём нос этому противному казначею.
Пытаюсь говорить уверенно, а саму терзают сомнения.
А будет ли достаточно золота, чтобы казначей отстал от меня?
Разжимаю объятия и задумчиво присаживаюсь на кровать.
Этот мужчина слишком умён и внимателен. Уверена, что даже получив требуемую сумму, он продолжит стоять на своём — на приезде в замок опекуна. Он обязательно станет аргументировать свои слова тем, что замок грязнет в грязи, а баронство пребывает в упадке.
Похоже, рано расслабилась.
Если вдохнуть в баронство новую жизнь я уже не успею, то замок вычистить просто обязана.
Необходимо показать казначею, что наши дела идут вверх. Нельзя допустить ни единой оплошности.
— Слушай, Агнесска, а где барон набирал себе в услужение слуг? — Вскидываю взгляд на повитуху, которая в этот момент развешивает мои новые-старые платья.
Из недр шкафа раздаётся глухой голос повитухи.
— Как набирать, так и увольнять — это обязанность Бенедикта.
Ну вот. Опять обращаться к нему? Мне уже кажется, что хозяин в замке — он, а не я. Хочу хоть что-то сделать сама.
— А если как-то в обход Бенедикта?
