— Ваше предложение, Бенедикт? — едва ли не с благоговением взираю на своего управляющего.
— Для начала я предлагаю вам составить план наших работ. Король отчётливо дал понять, что он хотел от барона — это новые постоялые дворы. Я считаю, будет не лишним приложить к вашей просьбе хоть какие-то планы. Необходимо изобразить на бумаге то, что мы желаем получить в конечном итоге. А также сделать подробный отчёт: сколько и чего нам потребуется для строительства.
— То есть нам требуется приложить к прошению смету?
Бенедикт довольно кивает.
— Не думал, что вам знакомы такие слова, госпожа. — Он подозрительно прищуривается. — Но вы правы. Это то, что нам нужно. Король должен понять, что все ваши обещания — это не пустые слова.
— Ой, уверяю вас, я не настолько глупа, насколько это может казаться со стороны. Я ещё смогу вас всех удивить. Вам, Бенедикт, не стоит всё время концентрировать своё внимание на моих словах и уж тем более не стоит искать в них подводных камней. Раз мы партнёры, то должны безоговорочно доверять друг другу. А если мы станем постоянно подозревать друг друга, то о совместной работе можно забыть.
— Вы правы, госпожа. Просто я ещё не привык к таким переменам в вашем поведении. Но если честно, то потеря памяти пошла вам на благо. Вы сильно изменились, и, слава Всевышнему, в лучшую сторону. Жаль только, что для этих перемен вам пришлось лишиться памяти.
— Значит, так было нужно Богам. — Равнодушно пожимаю плечами. — Прошу вас, Бенедикт, давайте оставим это. Мне тяжело вспоминать о прошлом. Я хочу жить настоящим, в котором больше нет супруга — садиста, и я вольна делать то, что пойдёт нам на благо.
— Как вам будет угодно, госпожа. — Бенедикт склоняет голову в поклоне.
— И прошу вас, оставьте этот свой официальный тон и перестаньте всё время мне кланяться!
Бенедикт задумчиво хмурится, затем согласно кивает.
— Будут ли ещё какие-то просьбы? — спрашивает он.
— Нет. Просьб больше не будет, но у меня возникло несколько вопросов к вам.
— Я весь во внимании...
— Казначей всё время твердит про наши пустующие поля. Думаю, пришло время заняться ими: нужно очистить землю от сорняков и засеять их тем самым зерном, что я видела в одном из складских помещений. Для меня до сих пор остаётся загадкой, почему барон, при наличии семян, забросил все наши угодья. Как вы думаете, мы успеем засеять поля до снегов?
— Если не станем откладывать и займёмся этим немедля, то, возможно, успеем. Всё зависит от того, сможете ли вы оплатить работу крестьянам. Ведь именно из-за того, что барон отказался платить, крестьяне отказались выходить на поля.
— К сожалению, у меня осталось не так много средств после уплаты налога. Боюсь, этих денег будет недостаточно. И как же нам быть? — начинаю задумчиво стучать пальцами по краю стола. — Постойте! Но у нас же есть коллекция вин, которые вы обещали продать. Вы уже решили, куда будет выгоднее их продать?
Бенедикт кивает.
— Есть только одно место, где по достоинству оценят качество этих вин.
— И где?
— Во дворце. — Выдаёт управляющий, чем заставляет меня изумлённо расширить глаза.
— Вы хотите продать эти вина самому королю? — в моём голосе искреннее удивление и щепотка сарказма.
— А почему бы и нет? — ухмыляется Бенедикт. — Только там мы сможем выручить за это вино в золотых. Но для этого мне придётся покинуть вас на несколько дней. И я хочу взять с собой Ральфа. Он умён и легко обучаем. К сожалению я не вхож в королевский дворец и не смогу самолично переговорить с виноделом, но я обучу этому Ральфа. Мы переоденем его в дорогие одежды и выдадим за купца.
— Но его говор... — С сомнением качаю головой. — Боюсь, эта идея провальна. Ральф совсем не похож на купца.
— Не волнуйтесь, госпожа. Всё пройдёт идеально. Я позабочусь об этом.
— Ну что ж... — У меня нет выбора, и я решаю не перечить ему. — Пусть будет по вашему. Надеюсь ваш план всё же удастся. Но стоит спешить, нам сейчас как никогда нужны деньги.
— Завтра, как только казначей покинет нас, мы начнём подготовку к поездке, а послезавтра можем уже выдвигаться в дорогу. На всё про всё у нас уйдёт чуть больше недели.
Печально вздыхаю.
Кажется, что неделя — это целая вечность.
Боюсь, нам не успеть засеять поля до снегов.
Судя по тому, как нахмурился Бенедикт, он тоже это понимает.
Какое-то время между нами царило молчание. Затем совершенно неожиданно Бенедикт говорит:
— Завтра же я призову старосту из деревни. Пусть он собирает крестьян и выходит с ними на поля. А за работу им я оплачу из собственных средств.
— Но я и так вам должна, Бенедикт. Большего я не возьму!
— Возьмёте, госпожа. — Мужчина сопровождает свои слова широкой улыбкой. — Ведь мы же партнёры? А партнёры что?... — он вопрошающе изгибает брови, но я шокированно молчу, и тогда он сам отвечает: — Должны помогать друг другу...
После не продолжительных уговоров Бенедикту всё же удаётся убедить меня в правильности своего решения и я принимаю его предложение.
Ещё какое-то время мы обговариваем работу крестьян, решаем, какие культуры и где будет засеяны, затем переходим к прошению.
Бенедикт берёт в руки перо и начинает посвящать меня в свои планы, а так как я мало понимаю в строительстве, то мне остаётся только с восторгом взирать на его зарисовки и чуть ли не плакать, когда дело доходит до подсчёта расходов...
Мы были настолько увлечены общим делом, что не сразу расслышали стук в дверь.
А услышав, резко замолчали и непонимающе переглянулись друг с другом.
