Стук, теперь больше похожий на скрежет, вновь повторился.
Не понимая, кого это принесло в кабинет среди ночи, с тревогой произношу:
— Войдите!
Дверь бесшумно открывается и на пороге я вижу заспанную Жакотт.
— Жакотт? — огибаю стол и спешу к горничной. — Что-то случилось?
— Госпожа, меня отправила к вам повитуха. Она велела передать, что ваша дочь плачет. Она голодна.
— Но я ведь недавно её кормила! Сколько сейчас времени?
— Уже почти утро, госпожа. — Жакотт бросает выразительный взгляд на окно.
Не веря своим ушам, я стремительно оборачиваюсь и с ужасом понимаю, что служанка права. Мы настолько увлеклись разговорам с управляющим, что не заметили, как пролетела вся ночь. И судя по тому, что за окном уже забрезжил рассвет, поспать мне уже не удастся.
А ведь мне ещё провожать казначея... Да мне бы хоть дочь успеть накормить!
Перевожу взгляд на управляющего, который всё ещё полностью погружён в зарисовки наших будущих постоялых дворов.
— Прошу простить меня Бенедикт, но мне нужно вернуться к себе. Да и вам стоит отдохнуть хоть немного.
Ноль реакции с его стороны.
— Бенедикт? — трясу его за плечо, а когда мужчина оборачивается, вновь произношу: — Уже утро. Пойдёмте. Вам нужен отдых.
— Ступайте, госпожа. Я ещё немного побуду здесь. — Бенедикт возращается к рисункам и делает очередной штрих.
— Эм... Но мне нужно запереть кабинет. — В нерешительности произношу.
— Ключ? — Управляющий не отрываясь от своего дела, выставляет ладонь. — Я сам запру кабинет.
Хочется возразить, но... Кто там говорил о доверии?
Мне не остаётся ничего другого, как вынуть ключ из кармана и положить его на ладонь Бендикта.
А после, наплював на все приличия, ураганом понеститсь к себе в комнату, где меня ждёт голодная дочь и смена наряда.
***
— Господин Б`Йорд!? — кричу вслед уходящему казначею и ускоряю шаг, чтобы догнать его.
Я всё-таки позволила себе такую малую слабость, как задремать, пока кормила Софию. Благо Агнесска вовремя меня разбудила, сообщив, что казначей уже покинул покои.
Соскочив с кровати, на ходу влетаю в подготовленное для меня платье, приглаживаю волосы пальцами и несусь вслед казначею, чтобы успеть проводить его.
Догнать мне его удаётся в парадной. Ещё бы пара секунд, и казначей бы вышел из замка.
Но почему он не останавливается? Неужели не слышит мой зов? Бред! Да даже глухой бы услышал мой топот, с которым я догоняю мужчину.
— Господин Б`Йорд! — повторно зову.
И, о чудо! Казначей замирает, затем медленно оборачивается.
Я же, увидев его лицо, резко торможу и прикрываю ладонями рот.
— Ох ты Боже ты мой! — всё-таки вырывается из моего рта. — Что с вами?
Отёкшее лицо казначея покрыто синюшно-красными пятнами, нос распух, а глаза так и слезятся от влаги.
— Апчхи! — громко чихает мужчина и устало прикрывает глаза.
Осторожно приближаюсь к нему.
При ближайшем осмотре казначей выглядит ещё хуже.
Даже уши опухли! Одно больше другого...
А если это заразно? Делаю шаг назад.
— Вам плохо? — Мой голос просто звенит от тревоги. — Я могу вам чем-то помочь?
— Если только призовёте ко мне лекаря. — сипло отвечает он. — В замке есть лекарь?
— Эм... — в растерянности перевожу взгляд на Жакотт, та, выпучив глаза, отрицательно мотает головой, замечаю за её спиной повариху — у той слёзы текут от беззвучного смеха, украдкой показываю ей кулак и вновь возвращаюсь взглядом на лицо казначея. — Лекаря нет... Но есть повитуха! Позвать?
Замечаю, как у казначея начинает дёргаться левый глаз, и понимаю — повитуху не хочет.
