— Пффф... — Негодующе фыркаю. — Да я из замка-то первый раз вышла. Где я могла разжиться врагами?
— Тогда вывод, кто нанял наёмника, напрашивается сам собой.
— Вот же мерзкий упырь. Он же чуть не убил меня! — Разгневанно восклицаю, хотя мой голос сейчас больше смахивает на карканье воронья. — Но что? Что сподвигло его на это?
— Это известно лишь ему одному. — Бенедикт слегка пожимает плечами. — Могу только предположить, что во дворце что-то произошло. Возможно, король получил твоё прошение и решил одобрить его?
— Это было бы замечательно. — При мысли о том, что монарх ответит согласием на мою просьбу, гнев мгновенно проходит, но вместо него появляется страх. — И что теперь? Неужели мне теперь постоянно нужно чего-то бояться? Ведь он не остановится на одном покушении. Узнав, что потерпел неудачу, он обязательно повторит его. Страшно представить, на что способен этот мерзавец.
— Бояться не нужно, но и расслабляться не стоит. Пока мы не получим ответное послание от короля, ты не должна выходить за пределы замка. Здесь, под защитой стен, ты в безопасности. К тому же я взял на службу несколько крепких ребят, они будут досматривать и опрашивать каждого, кто посмеет сунуться в замок. Но я не думаю, что казначей повторит попытку избавиться от тебя в ближайшее время. Пока ты была без сознания, выпал снег. Дороги вскоре переметёт, и в баронство будет невозможно попасть. Так что до весны мы будем отрезаны от внешнего мира.
Это хорошая новость. Значит, у меня будет время, чтобы прийти в себя и набраться сил. Ведь сейчас я чувствую себя старой потрёпанной рухлядью, которая и руки-то не в силах поднять.
— Вы успели перевезти в замок крестьян? — Решаю сменить тему, так как не хочу больше терзать себя мыслями о казначее.
— Да. Все те, кто согласился на переезд, уже в замке. Но пара семей всё же отказались покидать собственные дома. И как бы я ни пытался их убедить, они остались стоять на своём. Даже староста не смог на них повлиять. Но чтобы они не замёрзли от холода и не умерли с голода, я распорядился выделить каждой семье по две телеги дров и выдал по одному золотому. Этого должно хватить на покупку еды и тёплой одежды. Надеюсь, они переживут эту зиму, иначе...
— Ты всё правильно сделал, Бенедикт. — Ободряюще улыбаюсь помрачневшему Бенедикту. — Ты же не мог силой привезти их сюда. Остаться там — это их решение. Но всё же попроси старосту присматривать за ними, и если эти семьи будут в чём-либо нуждаться, пусть немедленно сообщит...
Ещё какое-то время мы обсуждаем обустройство крестьян в замке, но вскоре я уже с трудом ворочаю языком, что сразу же замечает мой управляющий.
— Тебе нужно поспать. — Заявляет он.
— Я не хочу спать, ведь я ещё даже не видела дочь. — Пытаюсь возразить, но даже мой жалобный тон не смог повлиять на Бенедикта.
— Позже, Катарина. Позже. — Мягко, но убедительно говорит он и вынимает из-за моей спины очередную подушку. — Я сообщу Агнесске, что ты очнулась и что можно перенести колыбель назад в твою спальню. Проснувшись, ты увидишь дочь. А сейчас же ты ещё слишком слаба. Тебе нужен отдых. И не смей возражать.
Мне не остаётся ничего, как тяжело вздохнуть и молча согласиться с его доводами. Ведь он прав, наш длительный разговор вымотал меня до предела.
— Ты тоже иди, отдохни. — Уже находясь в полудрёме, шепчу ему. — Ты...
— Тшшш... — Бенедикт прикасается пальцами к моим губам. — Спи уже, неугомонная ты моя.
Я и хотела бы уже возмутиться... И я бы обязательно возмутилась... Но стоило мне закрыть глаза, как я тут же провалилась в глубокий исцеляющий сон.
И именно из-за этого беспробудного сна я уже не слышу, как он произносит:
— Спи, душа моя...
Не вижу, как мужчина склоняется надо мной...
И даже не чувствую прикосновение его губ к своим...
***
Прошло чуть больше недели с того дня, как я наконец-то пришла в себя.
Всё это время я находилась под неусыпным контролем Агнесски и Бенедикта. Поочерёдно сменяя друг друга, они всё время были рядом со мной.
Поили. Кормили. Заботились...
И вскоре я уже чуть ли не выла от их чересчур повышенного внимания. Я убеждала их, что со мной всё хорошо, молила позволить мне хотя бы такую малость, как просто подняться с постели...
Но Бенедикт был неумолим. Он твердил, что мне ещё рано. Что я ещё слишком слаба. Что рана может снова открыться, хотя я даже не ощущала её.
Агнесска вёдрами вливала в меня исцеляющие отвары, поила микстурами и тоннами впихивала в мой желудок еду.
На все мои увещевания перестать меня пичкать едой она отвечала одно:
— Вам, госпожа, нужно много есть. Вона тощие какие стали, пока в беспамятстве были.
С этим было не поспорить. За то время, пока я металась в горячке под действием яда, я так исхудала, что, казалось, вернулась в прошлое. Туда, где был жив барон и где меня целенаправленно морили голодом.
Приходилось послушно съедать всё то количество блюд, что наготавливала для меня повариха.
Единственное, что радовало меня и не давало впасть в хандру — это присутствие дочери.
София теперь всегда была рядом со мной. Мои страхи, что отлучение дочери от груди скажется на её здоровье, не подтвердились. Малышка довольно агукала и активно набирала вес.
Агнесска клала мне её на кровать, и я целыми днями ворковала со своею голубкой.
Так продолжалось изо дня в день...
И неизвестно, сколько бы ещё продолжалось, если бы в одно прекрасное утро Агнесска не забыла одну из настоек в своей комнате. Заверив меня, что она отлучится всего на минуту, повитуха выбежала из комнаты.
Я не могла не воспользоваться этим моментом.
Откинув одеяло в сторону, медленно поднимаюсь, сажусь и опускаю ноги на пол.
