– Наш учитель, уходя, велел нам выйти пораньше встретить вас, –
сказали они. – Но вы так скоро прибыли, что мы не успели выполнить
его приказа. Присядьте, пожалуйста, учитель, мы сейчас подадим вам
чаю.
– Не стоит, спасибо, – поблагодарил Сюань-цзан.
Мин-юе тотчас же сходил в свою комнату, налил чашку
ароматного чаю и поднес ее гостю. После этого Цин-фын обратился к
Мин-юе:
– Брат, мы не должны нарушать воли нашего учителя. Пойдем
принесем плоды.
Оставив Сюань-цзана одного, послушники отправились к себе.
Один из них взял золотую колотушку, другой – красивое блюдо,
которое покрыл несколькими шелковыми полотенцами, и они пошли в
сад. Цин-фын вскарабкался на дерево и колотушкой начал сбивать
плоды, а Мин-юе стоял под деревом и принимал их на блюдо. Сбив два
плода, они вернулись в зал и преподнесли их Сюань-цзану.
– Почтенный Танский учитель, – промолвили они. – Наш
монастырь Учжуангуань находится в захолустье, и у нас нет ничего, чем мы могли бы угостить вас. Единственное, что мы можем
предложить, – вот эти плоды, отведайте и утолите жажду.
Увидев плоды, Сюань-цзан весь задрожал и, отскочив в сторону, воскликнул:
– О небо! Небо! Возможно ли, чтобы в такой урожайный год в
монастыре ели людей? Ведь это младенцы, как же вы смеете
предлагать мне утолить ими жажду?
– Этот монах живет в мире сует, где царит беззаконие, – тихонько
сказал Цин-фын. – Он происходит от простых смертных, где ему
распознать драгоценность небожителей?
– Учитель, – сказал тогда, выступая вперед, Мин-юе, – это плод
жизни, ничего не случится, если вы съедите его.
– Глупости все это! Ерунда! – закричал Сюань-цзан. – Мать этого
ребенка, еще когда носила его, вынесла много горя, как же можно
сейчас, когда он не прожил еще и трех дней, преподносить его вместо
плода?
– Но этот плод действительно вырос на дереве, – уверял Цин-фын.
– Что за чепуха! – продолжал возмущаться Сюань-цзан. – Уж не
хотите ли вы сказать, что на дереве растут люди! Унесите это блюдо!
Совести у вас нет!
Убедившись в том, что Сюань-цзан не станет есть плодов, послушники вынуждены были унести их. А надо сказать, что плоды
эти были необычны: их следовало сразу есть, так как они очень быстро
затвердевали и становились непригодными для еды. Поэтому, вернувшись к себе в комнату, послушники взяли каждый по плоду и, усевшись рядом на кровати, начали есть.
И надо же было случиться, чтобы комната, в которой они
